Через некоторое время, когда на дворе уже стемнело, а Реэт все еще не возвращалась, Йоэль, который за это время снова отдал дань Бахусу, поплелся к старому дому. Он шел медленно, надеясь, что встретит Реэт. Голова стала тяжелой, воздух был теплым и душным. Реэт нигде не было.
В старом доме горели огни, и Йоэль увидел в окно старика Нийнемяэ, аптекаря и пастора Арнеманна, которые играли в карты. Йоэль побродил по комнатам с вызывающим видом человека, который ищет ссоры. Но кругом сидел мирный народ, в большинстве пожилые люди и ближайшие соседи, которые после церемонии освящения ушли с новой дачи, где они чувствовали себя не в своей тарелке.
Йоэль поднялся по темной лестнице, минутку прислушался и ощупью направился к комнате, через замочную скважину которой виднелся свет.
Реэт стояла перед зеркалом, поправляя прическу. Вошедший надеялся найти здесь еще кого-нибудь, с которым можно затеять ссору, которого можно спустить с лестницы. Он был разочарован, не найдя никого.
С удивлением следила Реэт за этим блуждающим взглядом, хватанием за руки, за устремленным на нее пронизывающим взглядом. Потом Йоэль гневно схватил ее в объятия, готовый задушить, как та ель в лесу задушила в своих объятиях березу. Йоэля охватило дикое желание отомстить кому-то неизвестно за что, желание стиснуть эту женщину, сделать ей больно, силой увести ее от других...
Вдруг раздалась звонкая пощечина.
Этого Йоэль меньше всего ожидал, ведь он никогда не встречал у Реэт сопротивления, не наталкивался даже на малейшее несогласие. Это подействовало как ледяная вода. Он очнулся, осознал свое положение, отступил, с опущенными глазами остановился на минутку возле двери и вышел.
«Вот твоя награда!» — с жалостью к самому себе подумал он, шагая к даче, чтобы взять там свою шляпу и тотчас же уехать на лодке домой. Но едва он дошел до дачи, как веселящаяся компания насильно удержала его. Кики подбежала к нему и зашептала на ухо:
— Спаси меня, Йоэль! Идем на озеро! Скорей!
Они вышли, сбежали по лестницам и отвязали лодку.
— Что с тобой? — рассеянно спросил Йоэль, когда лодка была уже отвязана.
— Посмотри, вот он идет, пристал ко мне, весь вечер никак не отвяжется! Иду в сад, он за мной. Ухожу в комнату, чтобы напудриться, смотрю, он уже держит пудреницу. Вздумаю выйти на площадку перед домом, а он уже стоит там рядом с моей гранитной статуей...
Студент Кукемельк, как можно было различить в предутренних сумерках, тяжело спускался по лестнице, влез в другую лодку — удивительно, как она не перевернулась! — и стал ее с трудом отвязывать.
Беглецы были уже далеко на озере. Только здесь посреди озера Йоэль проснулся будто от ночного кошмара. Он последовал за Кики почти механически. От дачи доносились танцевальная музыка и праздничный гомон, в прибрежном лесу зачирикали первые птички, на хуторе закукарекал петух, с луга донесся звук оттачиваемой т<осы.
— Куда же девался твой рыцарь? - спросил Йоэль, оглядываясь.
— Боюсь, что он зашагал прямо по воде. У него, пожалуй, найдется столько веры в то, что он не потонет! Представь себе, что он сейчас говорил! Он расцеловал мою руку до самого плеча и сказал, что кожа у меня соленая. Ему очень хотелось знать, всюду ли она такая. Что он о себе воображает!
— У тебя есть основание радоваться и веселиться, — холодно произнес Йоэль.
— А ты? О, я все вижу! Для этого не нужно сидеть в камышах и удить. Я и без того отлично все вижу.
— Что же ты, собственно, видишь?
— Любовь! — пропела Кики.
— Выдумки! Никакой любви нет, — протестовал Йоэль.
Но Кики была в чем-то уверена, и Йоэлю очень
хотелось знать, в чем она так уверена. Ах, ни в чем! Только Реэт все время спрашивала: где Йоэль; сказала Хурт, когда надо было сказать Раудвере; сказала Йоэль, когда надо было сказать Ильмар. Все это было так приятно, так утешительно слышать, что Йоэль, подсев ближе к Кики, положил ей голову на колени.
— Говори еще! — попросил он.
Кики походила на сестру милосердия, которая держит раненого на коленях и нашептывает ему утешения. Она поглаживала Йоэля, пела ему колыбельную, стараясь подражать голосу Реэт. Йоэлю было хорошо. Но, услышав донесшийся с берега звонкий, нервный смех, он вскочил и взялся за весла. Это был смех Реэт! Это был голос Реэт!
Подплыв к берегу, они застали на нем странное оживление. Реэт, которая только что окинула взглядом утреннее озеро, нет, нет, не для того, чтобы искать кого-либо, а только посмотреть, все ли лодки на месте, вдруг заметила в одной лодке темную, неподвижную фигуру. Подойдя ближе, она увидела, что это был не кто иной, как Кукемельк, который, распутывая цепь, вдруг, найдя для себя удобное положение, заснул в лодке.
Кики и Иоэль подплыли как раз к 'моменту торжественной церемонии побудки. Молодежь собралась возле причала и хором пела серенаду спавшему.
Кики беспокоилась за Кукемелька и не заметила, как Иоэль отошел от нее и приблизился к Реэт.
Они поднялись по лестнице, остановились на площадке и отсюда смотрели весь спектакль. Но можно сказать с уверенностью, что оба ничего не видели, потому что мысли их были далеко.
Йоэль ждал, что Реэт попросит прощения или, по крайней мере, извинится, если не словами, то хоть жестами. Но Реэт и не думала просить прощения. Напротив: она сама ждала от Йоэля взгляда, который подтвердил бы ей, что та грубость, с которой он недавно готов был перечеркнуть все прежние прекрасные и невинные минуты, теперь забыта.
Солнце осветило уже все небо, и первые лучи его розовели на вершинах высоких деревьев. В этом светлом просторе прошедшая ночь со всеми своими настроениями отодвинулась куда-то очень далеко, но скорее какое-то смущение, чем неприязнь, помешало обоим чистосердечно взглянуть друг другу в глаза.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109