О том, что он обладал парой прекраснейших ног, на каких когда-нибудь стаив
ал юный вельможа, Ц уже упоминалось.
То, как именно закрепила она наколенник, или ее склоненная поза, или долго
е затворничество Орландо, или естественное притяжение полов, или бургун
дское, или огонь в камине Ц можно винить любое из названных обстоятельс
тв; ведь что-то, разумеется, приходится винить, когда благородный лорд с в
оспитанием Орландо, принимая у себя в доме даму, которая старше его чуть н
е вдвое, с лицом в аршин длиной, выкаченным взором и вдобавок нелепо одета
в мантилью с капюшоном, Ц и это в теплое время года! Ц что-то да приходит
ся винить, когда такой благородный лорд, вдруг обуянный какой-то неудерж
имой страстью, выскакивает за дверь.
Но что за страсть, позволительно спросить, могла бы это быть? Ответ двулик
, как сама Любовь. Ибо Любовь… но оставим Любовь на минутку в покое, а произ
ошло вот что.
Когда эрцгерцогиня Гарриет Гризельда припала к его ноге, Орландо вдруг,
непостижимо, услышал в отдалении трепет крыл Любви. Дальний нежный шелес
т ее плюмажа всколыхнул в нем тысячи воспоминаний: сень струй, нега в снег
у, предательство под рев потопа; шорох, однако, близился; Орландо дрожал, к
раснел и волновался, как, он думал, уж никогда не будет волноваться, и гото
в был протянуть руки и усадить к себе на плечо птицу красоты; но тут Ц о уж
ас! Ц раскатился мерзкий звук, как будто, кружа над деревом, каркали воро
ны; и воздух потемнел от жестких черных крыльев; скрежетали голоса; летал
и клочья соломы, сучья, перья; и на плечо к Орландо плюхнулась самая тяжела
я и мерзкая из птиц Ц стервятник. Тут-то он и бросился за дверь и послал св
оего лакея проводить эрцгерцогиню Гарриет к ее карете.
Потому что Любовь, к которой мы наконец можем вернуться, имеет два лица: од
но белое, другое черное; два тела: одно гладкое, другое волосатое. Она имее
т две руки, две ноги, два хвоста Ц словом, всего по паре и непременно из сов
ершенных противоположностей. В данном случае, любовь Орландо начала сво
й лет, обратив к нему белое лицо и сверкая гладким, нежным телом. Она близи
лась, близилась, овевая его небесным восторгом. Но вдруг (возможно, при вид
е эрцгерцогини) она шарахнулась, резко повернула и явилась уже в черном, в
олосатом, гнусном виде; и вовсе не Любовь, не птица рая Ц стервятник похот
и с мерзейшим грубым стуком уселся на его плечо. Вот почему он бежал, вот п
очему позвал лакея.
Но не так-то просто выгнать эту гарпию. Мало того что эрцгерцогиня и не ду
мала съезжать от булочника, Орландо каждую ночь терзали мерзкие фантомы
. И к чему, скажите, обставлять дом серебром и увешивать стены шпалерами, к
огда в любой момент вымазанная пометом птица может плюхнуться к вам на п
исьменный стол? Она была тут как тут, металась между стульев; он видел, как
она нелепо шлепала по галереям. Или тяжко усаживалась на экран камина. Он
гнал ее, она являлась опять и стучалась клювом в стекло, пока его не разобь
ет.
И поняв, что в доме просто невозможно жить и необходимо предпринять каки
е-то шаги, чтобы безотлагательно положить этому конец, Орландо сделал то,
что всякий молодой человек сделал бы на его месте, и попросил короля Карл
а отправить его послом в Константинополь. Король ходил по Уайтхоллу. С Не
лл Гуин под ручку
Нелл Гуин (1650 Ц 1687) Ц торговка апельсинами, любовница Карла II, знаменит
ая актриса своего времеии.
. Она в него кидалась орешками. «Вот жалость, Ц вздохнула эта влюбле
нная дама, Ц такие чудные ноги покидают отечество!» Меж тем Парки были не
преклонны; она могла всего лишь послать вслед Орландо воздушный поцелуй.


ГЛАВА 3

Ужасно неудобно и досадно, что именно об этой фазе Орландовой карьеры, ко
гда он играл столь значительную роль в жизни своей страны, мы не располаг
аем почти никакими сведениями, на которые могли бы опереться. Мы знаем, чт
о должность свою он исправлял на удивление прекрасно Ц чему порукой гер
цогский титул и орден Бани. Знаем, что не без его участия состоялись весьм
а деликатные переговоры короля Карла с турками Ц о чем свидетельствуют
грамоты и протоколы, хранимые в государственных архивах. Но тут грянула
революция, пошли эти пожары и так испортили и спутали все прочие бумаги, с
одержавшие сколько-нибудь достоверные сведения, что того, чем мы распол
агаем, плачевно мало. Часто важнейшее сообщение темнит обугленная полос
а. Часто, когда кажется, вот-вот раскроется тайна, сотню лет томившая исто
риков, и пожалуйста Ц в манускрипте такая дыра, что хоть палец туда засов
ывай. Мы сделали все от нас зависящее, чтобы по жалким обгорелым клочьям в
оссоединить картину; но нередко нам приходилось кое-что и домыслить, при
бегнуть к допущению, а то и пустить в ход фантазию.
День Орландо проходил, надо думать, следующим образом. Около семи часов о
н вставал от сна и, накинув на себя длинный турецкий халат и закурив манил
ьскую сигару, облокачивался о перила. Так стоял он, отрешенно озирая раск
инувшийся внизу город. Купола Айя-Софии и все прочее плыло в утреннем гус
том тумане; постепенно туман рассеивался, все становилось на якорь; вот р
ека, вот Галатский мост; зеленые тюрбаны безносых и безглазых пилигримов
, просящих подаяния; дворняга роется в отбросах; женщины, закутанные в шал
и; несчетные ослики, конники с длинными шестами. Потом все это оглашалось
щелканьем бичей, звоном гонгов, призывами к молитве, хлопаньем хлыстов, г
ромом кованых колес, а спутанный кислый запах ладана, специй и закваски д
остигал до самой Перы, будто сам шумный, пестрый, дикий народ обдавал ее св
оим дыханием.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80