От одного взгляда на воду могло
помутиться в голове. Все смешалось, все клубилось. Всю реку усеяли айсбер
ги. Одни были просторны, как кегельбаны, и высотою с дом; другие Ц не больш
е мужской шляпы, зато Ц как причудливо изогнуты! То вдруг целый караван л
ьдин сметал и топил все на своем пути. То, извиваясь, как змея под палкой му
чителя, река шипела меж обломков, швыряла их от берега к берегу, и они гром
ко разбивались о пирсы. Но больше всего ужасал вид человеческих существ,
загнанных в ловушку, расставленную этой страшной ночью, и теперь в отчая
нии меривших шагами зыбкие свои островки. Прыгнут ли они в поток, останут
ся ли они на льду Ц участь их была решена. Иногда они гибли целыми группам
и, кто Ц стоя на коленях, кто Ц кормя грудью младенца. Вот старик, видимо, ч
итал вслух молитвы. Вот какой-то бедолага один метался по своему тесному
прибежищу, и его судьба была, быть может, всего страшней. Уносимые в открыт
ое море, иные тщетно взывали о помощи, неистово клялись исправиться, каял
ись в грехах, обещали поставить Богу алтари и осыпать Его золотом, если Он
услышит их молитвы. Другие были так поражены ужасом, что сидели молча, нед
вижно, глядя прямо перед собой. Несколько молодых лодочников, а может быт
ь рассыльных, судя по ливреям, орали непристойные кабацкие песни и приня
ли смерть с кощунством на устах. Старый вельможа Ц о чем свидетельствов
али его меха и золотая цепь Ц тонул недалеко от Орландо, призывая отмщен
ие на головы ирландских мятежников, которые, выкрикнул он при последнем
издыхании, затеяли весь этот кошмар. Многие гибли, прижимая к груди сереб
ряные горшки и прочие сокровища; а по меньшей мере двадцать несчастных с
тали жертвами собственной алчности, бросившись с берега в воду, только б
ы не упустить золотой бокал или не дать исчезнуть с глаз долой какой-нибу
дь собольей шубе. Ибо мебели, ценности, имущество всякого рода так и уноси
ло на айсбергах. Среди прочих достопримечательностей следует отметить
кошку, кормящую котят; стол, пышно накрытый к ужину на двадцать персон; пар
очку в постели; а также удивительное количество кухонной утвари.
Смущенный, ошеломленный, Орландо некоторое время только стоял и беспомо
щно оглядывал чудовищные, катящие мимо волны. Потом, как бы опомнившись, о
н пришпорил коня и поскакал вдоль берега по направлению к морю. Одолев из
лучину, он оказался там, где всего два дня назад, так незыблемо вмерзнув в
лед, стояли посольские корабли. Он их поскорей сосчитал: французский, исп
анский, австрийский, турецкий. Все держались на плаву, хотя французский к
орабль сорвало с якоря, а в турецком была большая пробоина и он стремител
ьно наполнялся водой. Только русского судна нигде не было видно. На мгнов
ение у Орландо мелькнула мысль, что оно пошло ко дну; но, приподнявшись в с
тременах, защитив ладонью глаза, зоркие, как у ястреба, он различил его на
горизонте. Черные орлиные головы плескались на топ-мачте. Корабль моско
витского посольства выходил в открытое море.
Соскочив с коня, он готов был в неистовстве пуститься волнам наперерез. С
тоя по колено в воде, он швырял вслед неверной все обвинения, обычно выпад
ающие на долю ее пола. Предательница, изменщица, ветреница Ц так он ее чес
тил, Ц прелюбодейка, чертовка, лгунья; а клубящиеся волны поглощали его с
лова и выбрасывали к его ногам то разбитый горшок, то соломку.

ГЛАВА 2

Тут биограф сталкивается с трудностью, которую лучше, пожалуй, сразу дов
ерить читателю, нежели стараться замять. До сих пор документы историческ
ого и частного свойства давали биографу возможность исполнять свой пер
вейший долг, а именно, не оглядываясь ни направо, ни налево, твердо ступать
по неизгладимым следам истины; не прельщаясь цветочками, не отвлекаясь
тенями, твердо идти вперед и вперед, пока мы не свалимся в могилу и не наче
ртаем «конец» на нашей надгробной плите. Но сейчас мы подошли к эпизоду, к
оторый лежит у нас поперек дороги, так что не заметить его мы не можем. А эп
изод этот темный, таинственный и решительно недокументированный, так чт
о непонятно, как его объяснить. Писать о нем можно целые тома; целые религи
озные системы можно на нем основать. И посему наш долг Ц сообщить факты, н
асколько они нам известны, а читатель уже пусть сам из них извлечет, что су
меет.
Летом после той бедственной зимы, которая видела холод, потоп, гибель мно
гих тысяч и крушение всех Орландовых надежд, он был отдален от двора, впал
в жестокую немилость у многих всесильных вельмож своего времени; ирланд
ский род Дезмондов справедливо от него отшатнулся; король довольно нате
рпелся от ирландцев, чтобы радоваться еще и этому сюрпризу, Ц тем летом О
рландо жил в просторном сельском замке, в совершенном уединении. И однаж
ды июньским утром Ц была суббота, восемнадцатое число Ц он не встал ото
сна в обычный час, а когда камердинер зашел к нему в спальню, оказалось, чт
о он крепко спит. И его не могли добудиться. Он лежал в забытьи, едва заметн
о дышал; и хотя под окном посадили собак, чтобы те подняли лай, возле его по
стели непрестанно гремели барабаны, цимбалы и кастаньеты, под подушку ем
у совали можжевеловый куст, к ногам прилепляли горчичные пластыри Ц он
не просыпался, не принимал пищи, не выказывал ни малейших признаков жизн
и битых семь дней. На восьмой же день он проснулся в обычный свой час (без ч
етверти восемь, минута в минуту) и выгнал из спальни всем скопом истошных
женщин и деревенских зевак, что вполне естественно;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80