Возм
ожно, она и не хотела его унимать; возможно, эти припадки ярости ее забавля
ли и она нарочно их вызывала. Непостижимо уклончива московитская душа.
Продолжая, однако, нашу повесть, Ц однажды они умчали на коньках дальше о
бычного и оказались там, где, стоя на якоре, вмерзли в Темзу корабли. Был ср
еди прочих и корабль московитского посольства, кивавший с топ-мачты дву
мя черными орлиными головами в просторной оторочке искрящихся сосулек.
Саша оставила на борту кое-что из платья, и, сочтя, что на судне никого нет,
они взобрались на палубу и пустились на розыски. Помня некоторые происше
ствия из своего прошлого, Орландо бы ничуть не удивился, обнаружив, что ко
е-кто уже успел найти там приют, да так оно и вышло. Они только начали разве
дку, когда приятный молодой человек, хлопотавший над свернутым канатом,
оторвался от этого занятия, сообщил, очевидно (он говорил по-русски), что о
н один из команды и готов помочь княжне найти то, что ей угодно, зажег свеч
ной огарок и скрылся с нею вместе в корабельных недрах.
Время шло, и Орландо, окутанный и разогретый собственными мечтами, думал
все о приятном: о своей драгоценности и ее редкостности, о том, как он сдел
ает ее своей Ц неотменимо и неотторжимо. Конечно, тут громоздилось множ
ество препятствий. Саша твердо решила не покидать Россию, ее замерзших р
ек, буйных коней, мужчин, она рассказывала, перегрызавших друг другу глот
ки. Конечно, сосны и снега, повальный блуд и бойня не ахти как его прельщал
и. Равно нисколько не тянуло его расстаться со здешними милыми забавами
и сельскими обычаями, бросить службу, погубить карьеру; ходить на северн
ого оленя вместо зайца, пить водку вместо мадеры и прятать нож за голенищ
ем Ц Бог знает для чего. И однако, на все это Ц и даже на большее Ц он был г
отов ради Саши. Ну а что до венчания с леди Маргарет, xoть и назначенного на б
удущий четверг, Ц это была столь явственно нелепая затея, что он почти вы
бросил ее из головы. Родня невесты его осудит за то, что отверг такую даму;
друзья будут потешаться, что он сгубил великолепнейшую карьеру ради как
ой-то казачки и унылых заснеженных равнин, Ц что ж, все это пустяки в срав
нении с самой
Сашей. Первой же темной ночью они сбегут на север, а оттуда в Россию. Так он
задумал; так он рассуждал, меря шагами палубу.
Очнулся он, поворотив на запад, при виде солнца, апельсином повисшего на к
ресте Святого Павла. Кроваво-красное, оно стремительно снижалось. Значи
т, уже вечер. Саша, пожалуй, уж больше часа как ушла. Тотчас Орландо охватил
и темные предчувствия, мрачившие даже самые самонадеянные его помыслы о
Саше, и он бросился туда, куда, он видел, они удалились, Ц в сторону корабел
ьного трюма; и Ц не раз наткнувшись в темноте на ящики и бочонки Ц наконе
ц, по тусклому свечению в дальнем углу, он понял, что они там. На секунду он и
х увидел: увидел Сашу у матроса на коленях; увидел, как она наклонилась к н
ему, увидел их объятия, Ц и все исчезло, застланное багровым туманом его
ярости. И он так взвыл от муки, что весь корабль зашелся эхом. Саша кинулас
ь их разнимать, не то он удушил бы матроса прежде, чем тот успел выхватить
тесак. И Орландо сделалось так скверно, что его уложили на пол и вливали в
него бренди, пока он не оправился. А потом его усадили на мешки, и Саша хлоп
отала над ним, мелькала перед его расплывавшимся взором Ц и нежно, и хитр
о, как укусившая его лисица, то ластясь, то сердясь, так что уже он сам готов
был усомниться в том, что видел. Свеча ведь оплывала Ц верно? И бродили те
ни Ц не правда ли? Ящик, она сказала, был чересчур тяжел, матрос ей помогал
его тащить. На мгновение Орландо ей поверил, Ц кто поручится, что гнев не
подсунул ему как раз то, что он больше всего боялся обнаружить? Но тотчас,
с удвоенной яростью, он осыпал ее упреками во лжи. Тут уж Саша побелела, то
пнула ножкой; объявила, что нынче же уедет, и призывала Небо покарать ее, е
сли она, княжна из рода Романовых, лежала в объятиях грубого матроса. И в с
амом деле, охватив взглядом их обоих (что стоило ему немалых усилий), Орлан
до устыдился своего грязного воображения, которое могло нарисовать сто
ль нежное создание в лапищах волосатого морского чудища. Он был громадны
й, чуть не двухметровый, с вульгарнейшими кольцами в ушах, Ц как ломовик,
на которого присела отдохнуть в полете ласточка или малиновка. И Орландо
смирился, поверил и просил прощения. И все же когда, совершенно примиривш
ись, они выходили из трюма, Саша приостановилась, держась за поручни, и вып
устила в темнолицее широкоскулое чудище залп русских приветствий, остр
от, а то и любезностей? Орландо не понимал ни слова. Но что-то в тоне ее голо
са (не по вине ли русских звуков?) вызвало у Орландо в памяти ту недавнюю но
чь, когда он застиг Сашу врасплох в темном уголку: она лакомилась подобра
нной с пола свечкой. Оно, конечно, свечка была розовая, золоченая, и с корол
евского стола; но все равно Ц сальная свечка, и Саша ее глодала. А ведь, пож
алуй, думал он, помогая ей сойти на лед, пожалуй, есть в ней что-то грубое, чт
о-то дикое, простонародное что-то? И он ее вообразил сорокалетней, тяжело
й, расплывшейся, хоть сейчас она была стройнее тростника, и сонной, вялой,
хоть сейчас она была резвее птахи. Но когда они бежали обратно к Лондону, э
ти мрачные подозрения растаяли в его груди, и он снова чувствовал себя ка
к с наслаждением барахтающаяся на крючке рыба.
Вечер поражал красотой. Солнце садилось, и все купола, башни и шпили Лондо
на ярко чернели на червлени закатных облаков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80