- Мы просто проспали этот
момент. Я никогда не спал так, как в этот раз...
- Не забывай, что мы устали, - сказал Петр. - Мы не смогли бы
услышать даже гром. - Теперь он двигался рядом с Сашей и вглядывался в
глубь леса, замечая за почти сплошной серой стеной мертвых деревьев
зеленые вьющиеся стебли и листья. Этот неожиданный всплеск жизни должен
был бы утешить его. Перед ними был густой, непроходимый лес, как раз такое
место, которое в своих задних мыслях наверняка держал помешанный старик,
чтобы отправиться туда, пешком, с тяжелой корзиной, Бог тому свидетель,
где лежала эта чертова книга и все горшки, которые он только захватил из
дома.
Еще одно новое заклинание? Интересно бы знать.
- Старичок вероятно сбежал, чтобы в одиночестве исполнять свои песни,
- пробормотал Петр. - Всю прошлую ночь он провел за чтением книги и,
вероятно, вычислил что-то необходимое для своих действий и решил
отправиться раздобыть каких-нибудь корней или еще чего-то. Что можно еще
ожидать от него? Он вернется.

Они позавтракали прямо на носовой части палубы. Саша продолжал
надеяться, что учитель Ууламетс вернется. Ему было трудно понять, отчего
он так беспокоился о нем: ведь старик не был особенно добр к кому-нибудь.
Но именно Ууламетс завел их сюда, и они больше ни от кого не могли ожидать
помощи, чтобы вернуться обратно в дом.
Но Петр сказал, что они должны посмотреть, что можно сделать с
парусом, а Саша, поразмыслив над этим, уверился в том, что им еще
предстоит вновь отправиться вниз по реке.
Поэтому они взяли шило, бечевку и начали зашивать рваную парусину,
продергивая бечевку сквозь проделанные шилом отверстия. От этой работы
рука у Петра покраснела вокруг раны, но он клялся, что она беспокоит его
не больше, чем вчера.
- Я сделаю тебе припарку, - сказал Саша. Поскольку у них не было
другого выбора, как сидеть и ждать, то это был хотя бы какой-то шанс
помочь Петру. И тот не отказался от этого предложения. Они закончили
починку паруса к полудню. - Я не знаю, будет ли это держаться, - сказал
Петр, и без всякого перехода первый раз заговорил о том, что Ууламетс и
Ивешка могут не вернуться назад. - Но я думаю, что мы все-таки сможем и в
этом случае вернуться домой, если будем стараться плыть по течению. Лодка
должна справиться с этим. Просто это будет более долгий путь, может быть,
чем под парусом, но меня это не беспокоит.
- А меня тем более, - сказал Саша и взглянул в сторону леса.
- Ты думаешь, что все-таки водяной утащил их? Это было в первый раз,
когда Петр заговорил об этом, но это не означало, что каждый из них до сих
пор об этом не думал.
- Я не уверен, что водяной расстанется с ней, - сказал Саша мрачно и
похлопал Петра по локтю. - Пойдем, я заварю кое-что для твоей руки.

17
Петр ждал, пока Саша разведет в печке огонь и вскипятит свою стряпню
из ромашки, горькой полыни, ивовой коры и соли, причем Петр возражал
против последней добавки c жесточайшим упорством. Но Саша настоял,
утверждая, что если уж водяной не любит соль, то она явно может оказаться
полезной. Разумеется, рука сильно болела, но тепло снимало боль, и поэтому
Петр старался больше сидеть на солнце, подставляя себя солнечным лучам, а
его рука при этом была завернута в горячую тряпку, которую он менял время
от времени, пока помешивал угли в печке, и лелеял немилосердную мысль, что
водяной, в конце концов, мог устроить себе хорошую закуску из Ууламетса и
из его книги, но при этом останавливал себя и старался подчеркнуть, что
если он и желает зла, так особенно старику, но никак не Ивешке, хотя не
видел причин для подобной преданности при этом.
- Давай дадим ему еще время, пока солнце не осветит макушки вон тех
деревьев, - сказал он наконец, обращаясь к Саше и кивая головой в сторону
дальнего берега. - После этого отчалим и посмотрим, как нам удастся
развернуть эту лодку.
- Может быть, он просто-напросто пытается вынудить нас разрушить наш
собственный мир.
А это уже была очень неприятная мысль. Петр бросил настороженный
взгляд на ближайший к ним лес и огляделся по сторонам.
- Мы уже ждем его все утро и почти половину дня. Если он решил
исчезнуть, то, по крайней мере, должен был бы приказать нам ждать, с
обещанием повесить, если мы посмеем ослушаться. Это одно дело. Но мне
кажется, что у него не было выбора. Я не знаю, почему он ушел, и я не
знаю, что он при этом думал о своих делах, но, во-первых... - Петр отогнул
большой палец, - он упаковался, и, во-вторых... - Теперь был отогнут
указательный палец, - он собирался совершенно спокойно: взял и книгу, и
свои принадлежности, и все прочее. Ведь случалось и раньше, что он уходил,
но он никогда при этом не брал с собой книгу. А это означает, первое, что
он подумал о том, что она ему будет необходима, или, второе, он не хотел,
чтобы она оставалась с нами, либо потому что он не собирался возвращаться,
или, теперь уже третье, Ивешка достаточно устала от своего папы и,
подхватив эту книгу, сбежала к своему возлюбленному...
- Если бы она так поступила, то он должен был бы разбудить нас, -
сказал Саша. - Ведь это он притащил нас сюда...
- Если бы он доверял нам, то тогда, может быть, и разбудил бы. Чего
он, на самом деле, не сделал. И теперь мы знаем, что он сбежал вместе со
своей дочерью. Ведь мы разговаривали с ней прошлой ночью, разве ты забыл?
И в это время, черт возьми, он не торопился со сборами, или мы спали
крепче обычного, как он этого мог пожелать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165