- Не делай этого, Вешка, он один, кто пострадает за все. Ты ведь
хочешь именно этого?
- Нет, - сказала она.
- Ведь я знаю, зачем ты пришла сюда. Хочешь, я верну тебе это? Я могу
сделать это. Я очень хорошо берегу его, потому что знал, что рано или
поздно, но ты все равно придешь ко мне.
- Нет! - закричала она, и Петру захотелось вцепиться руками в горло
стоящего рядом с ним Черневога, но не мог сделать этого, он не мог,
несмотря на то, что Черневог пытался заставить его встать и взглянуть на
Ивешку.
Она стояла, зарыв лицо в ладонях, сотрясаясь от беззвучных рыданий.
- Она знает все, что она сделала, - сказал Черневог, обнимая его
рукой. - Ее сердце ничто по сравнению с тем, что нужно мне. Но ведь я же
могу сделать ее счастливой. А ты? Что хочешь ты? Чтобы твой молодой
приятель был цел и невредим?
- Не только он, но и каждый из нас, - пробормотал Петр, понимая, что
все это бесполезно.
- Я, пожалуй, добавлю сюда Ууламетса, если он проявит благоразумие, и
облегчу несчастное сознание Ивешки, кстати, и твое тоже. Ничего ужасного в
моих желаниях нет. Ты никогда не сможешь найти себе более достойного
повелителя, чем я...
- Убирайся к черту! - сказал Петр, и неожиданно Ивешка стала
блекнуть, все быстрее и быстрее сбрасывая с себя прозрачные нити, пока
отблески звезд не стали просвечивать сквозь нее, пока прозрачные нити не
обернулись вокруг него, усиливая внутренние толчки, и до него донеслись ее
всхлипывания:
- Кави, Кави, нет, нет!
- Но с другой стороны, - продолжал Черневог, когда отблески далеких
звезд скрылись от взора Петра и он, недвижимый, свалился на землю, - ты
сам можешь отправиться туда, неотесанная деревенщина, и во много раз
быстрее меня.

31
Ууламетс негромко напевал, дым поднимался вверх, и призраки кружились
словно в водовороте вокруг между ними, избегая дыма. Старик смешал золу от
костра вместе с сухими травами в одном из своих маленьких горшочков, затем
взял небольшой кремневый нож и, надрезав запястье, слил немного крови в
горшок.
- А теперь ты, - сказал он Саше.
Саша, чувствуя как от дыма кружится голова, приложил нож к руке и
резко нажал на него: кровь потекла в горшок, но он не ощутил сильной боли,
а лишь чувствовал дрожь в руках, когда протянул старику нож и горшок.
- Водка сейчас не повредит, - сказал Ууламетс, и открыв кувшин сделал
несколько глотков и добавил водки в горшок. Все это произвело на Сашу
гораздо большее впечатление, нежели сам процесс кровопускания.
Затем старик перемешал содержимое горшка костяной трубкой, добавил
туда мох и еще какой-то порошок, и, взяв из костра тлеющую ветку, сунул ее
внутрь горшка.
Вверх взметнулся столб огня, и Ууламетс, торопливо перебрасывая
горшок из одной руки в другую, добавил туда еще сушеных трав. После этого,
прикрыв горшок рукой, он опустил в него конец костяной трубки, и вдохнул
дым через ее торчащий конец.
Затем он протянул горшок вместе с трубкой Саше.
- Постарайся поглубже вдыхать это, - сказал старик, и Саша сделал так
как ему велели, - глубже, еще глубже... Ну, молодец.
Саша чувствовал, как внутри у него все горело, а глаза наполнились
слезами. Ууламетс же, тем временем, взял у него горшок и сделал еще
несколько глубоких затяжек, а затем неожиданно наклонился к Саше, схватил
его за плечо и выдохнул дым прямо ему в лицо, приговаривая:
- Дыши.
И Саша дышал. Он проделал это и во второй и в третий раз, а Ууламетс
все время, Саша чувствовал это, напрягал свою волю, заставляя его вдыхать
дым, с каждым разом все глубже и глубже...
Вдох - выдох, вдох - выдох... Казалось, им не будет конца...
Сердце и душа требуют обновления... пусть они выйдут вместе с
дымом...
Он уже не мог полностью управлять своим телом: Ууламетс задерживал
его выдохи до тех пор, пока Саша полностью не ослабел и не опустился прямо
в руки старика.
Затем Ууламетс заставил его сделать еще несколько глубоких затяжек
дымом, до тех пор пока Саша не обрел способность двигаться, осознавая при
каждом движении самого себя, будто он только что снова вернулся в эту
жизнь, побывав где-то далеко-далеко...
Но это не обошлось без некоторых ощутимых внутри него перемен. Его не
оставляло странное чувство, что он не может свободно, без напряжения
взглянуть в глаза Ууламетсу, но, тем не менее, сделал это. Потому, что
этого хотел Ууламетс.
Казалось, что его воля покинула его, когда он почувствовал, как его
рука неизвестно почему поднимается вверх, и на его запястье садится ворон,
разгоняя крыльями застилавший его глаза дым. Затем птица перескочила на
выставленную в сторону руку старика и забралась на его плечо, не обращая
внимания ни на дым, ни на огонь, и повернул к нему свой единственный глаз.
Странное, неестественное, очень-очень старое созданье, с ощипанными
перьями, потерявший свой глаз еще до того, когда Ууламетс пожелал взять
его к себе на службу и отдал ему свое сердце, не имея вокруг себя больше
ни единой живой души.
- Сделай с ним получше, чем с Драгой, - сказал Ууламетс, и подбросил
птицу вверх, и над костром пронеслось тяжелое хлопанье крыльев. - Я ведь
еще не законченный дурак.
Саша узнавал очень многое, когда пытался думать о местонахождении
Петра: он хотел знать, где же все-таки был Петр, а вместо этого узнавал
слишком много про Драгу и женщин вообще, приобщаясь к таким вещам, с
которыми он никогда и не сталкивался в своей жизни.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165