Он аккуратно обходил
чащобы и ни разу не оказался в тупике. Следуя за ним в одиночестве, Саша
предположил, что у Петра явно был проводник, который слишком хорошо знал и
лес, и землю, и теперь старался держаться как можно ближе к Петру, чтобы
видеть, в каком именно направлении тот шел. Если же он успевал за ним и
ошибался, то тогда просто шел кратчайшим путем прямо через кусты, обдирая
руки и лицо, цепляясь за сучки кафтаном, но отчаянно продирался вперед.
Он страстно желал в этот момент, чтобы Петр сбавил шаг и прислушался
к голосу разума, чтобы русалка оставила Петра в покое и чтобы ему самому
повезло, и чтобы он не потерял Петра из вида, и чтобы старик Ууламетс не
отстал от него, нашел его след, его самого, а, значит, и Петра. Но
обыкновенное чувство реальности подсказывало ему, что он выпускал слишком
много желаний для одного раза, так что все они могут оказаться
взаимоисключающими, или вообще может произойти нечто ужасное. Но именно
сейчас он был так напуган, что не мог с достаточной ясностью обдумать все
это. В случае сомнений, как советовал ему учитель Ууламетс, он должен
ограничиваться только пожеланиями добра, и Саша старался изо всех сил
именно так и делать, продирался сквозь густые заросли. Наконец он увидел
Петра, который теперь был на гребне холма и уже собирался предпринять
головокружительный спуск в лощину. Тогда он с отчаянными усилиями начал
прокладывать себе путь наверх, хватаясь руками за торчащие из земли корни
и опускающиеся вниз ветки, и с перепачканными и ободранными руками
все-таки успел вовремя подняться наверх.
- Петр! - закричал он. - Я с тобой! Ради Бога, подожди меня!
А Петр уже спускался вниз, по другую сторону гребня, устремляясь к
реке. Саша продолжал идти, теперь уже вниз по склону, не обращая внимания
на боль и усталость, скользя по сгнившим листьям вдоль ручья, сбегающего
вниз.
Что-то настораживающее было во всем, что его окружало. Саша
почувствовал это прежде, чем смог осознать, что именно показалось ему
странным в том месте, к которому направлялся Петр: между деревьями
виднелось открытое пространство, среди которого возвышался небольшой холм,
поросший травой и мхом. Во всяком случае, так показалось мальчику при
слабом ночном освещении. Сухая трава постоянно путалась под ногами,
образуя как бы невидимую границу, к которой теперь приблизился Петр,
увлекаемый каким-то, только ему видимым миражем. Это виденье было скрыто
от Саши, и ему лишь оставалось убеждать себя в том, что если этом месте
пролегала граница между жизнью и смертью, то здесь наверняка должна быть
подстерегающая их угроза. Он побежал вслед за Петром, перепрыгивая через
камни, и теперь был от него уже на расстоянии вытянутой руки. Не делая
никакой попытки задуматься над происходящим, он бросился ему на спину и
повалил его на землю: это был единственный способ остановить, спасти его.
Он знал, что в следующий момент он окажется на спине, а Петр обязательно
будет сверху. Оба тяжело дышали, хватая ртом воздух, а Петр уже упирался
руками в его плечи.
- Ведь она убьет тебя! - все еще задыхаясь, проговорил Саша.
Петр склонился над ним, переводя дыханье и оглядываясь по сторонам,
будто не понимал где оказался, а затем произнес, между спазматическими
вздохами:
- Где старик?
- Я не знаю! Ведь ты убегал от нас, и мне пришлось все время
следовать за тобой.
Теперь Петр выглядел еще более сбитым с толку.
- Это ты убегал, - сказал он, будто все, о чем они говорили, было
сущей бессмыслицей. Он перевернулся и сел здесь же на землю, привалившись
на одну руку, поглядывая по сторонам, в то время как Саша поднялся,
держась за свой бок и ощущая, как промокла его одежда от влажной земли. Он
боялся даже пошевелиться. Весь лес казался ему слишком спокойным, будто
разом вымерли все звуки: не было слышно ни шороха листьев, ни
потрескивания веток, никаких других предрассветных звуков. Слышался лишь
шум реки, подмывающей берег.
Затем до них донеслись звуки слабого движенья, будто что-то тяжелое
волочилось по усыпанной листьями земле.
- Небесный Отец, что это? - выдохнул Саша, осторожно, бочком подходя
ближе к Петру и пристально разглядывая верхушки деревьев, окружавших это
загадочное место.
Петр встал на колено и начал, как только мог осторожно, вытягивать из
ножен свой меч, но при первых свистящих звуках трущейся друг о друга стали
странное движение прекратилось, и Петр замер, прислушиваясь к тишине,
которую, казалось, не нарушало даже дуновение ветра.
Саша сжал кулаки и даже на какой-то момент прикрыл глаза, стараясь
изо всех сил думать только об их безопасности, и от этого напряжения
чувствовал сильное головокружение. Когда же он вновь открыл глаза и
взглянул на лес, то увидел, что он так и не изменился. Петр, тем временем,
поднялся во весь рост, а его меч так и был лишь на четверть выдвинут из
ножен. Он вытащил его до конца, со зловещим скрежещущим звуком и сделал
несколько осторожных шагов, будто отыскивая что-то, по направлению к
странному холму... и внезапно исчез, издав пронзительный крик, будто
провалился сквозь землю.
- Петр! - Саша начал пробираться вперед, но поскользнулся, словно на
льду, распластавшись на сухой траве начал ползти вперед, к тому месту, где
исчез Петр, и наконец заглянул в открывшуюся перед ним глубокую темную
яму, на дне которой наверняка должен был быть Петр или, по крайней мере,
то, что от него осталось.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165