- Петр, - продолжал Саша, - ради Бога, предупреди меня, если ты
соберешься что-то сделать. Ну, по крайней мере, доверяй мне. Хорошо?
Петр кивнул, и попытался было объяснить, что он чувствовал к Ивешке,
как он чувствовал себя под ее взглядом, что он думал по поводу любви, о
которой говорили люди, когда они только и хотели получить власть над
кем-то одним, или кто-то один хотел получить эту самую власть над ними, и
клялся самому себе, что никогда не будет ни таким вероломным, ни таким
глупым. Но, тем не менее, он был. Все ощущалось не так, как он себе
представлял. Бывали моменты, когда он испытывал даже головокружение, что
вполне могло быть проявлением власти русалки над ним. И тогда все, во что
он едва верил, могло оказаться самой настоящей правдой...
Он пытался рассказать Саше именно это.
Но в итоге смог лишь сказать:
- Я попытаюсь. Клянусь, я буду по крайней мере стараться...
Ему удалось пробормотать это прежде, чем Ууламетс в очередной раз
закричал им, чтобы они шевелились, и Саша опрометью бросился тушить
костер.

27
Не было ни огня, ни завтрака. Обычно в такой час, Петр вспоминал,
беседуя сам с собой, он еще лениво валялся в мягкой и теплой постели, и
никакой волшебник не выгнал бы его оттуда. А сейчас он не мог даже
припомнить, когда последний раз ему удалось основательно отогреться. Его
рука вновь болела, и ко всему он еще промочил левый сапог, тот самый, на
котором разошелся шов, когда он переходил через болотистое место.
Ууламетс, раз уж он решил отправиться в путь, шел очень быстро, с
силой раздвигая ветки своим посохом, и очень часто даже не обращал
внимания, когда отпускал их назад, в то время как Ивешка двигалась через
кусты гораздо быстрее, чем могло двигаться человеческое тело, состоящее из
плоти и крови, отыскивая дорожку, которая совпадала с тем путем, которого
придерживался ее отец, указывала им ее и надолго исчезала из виду.
Это вызывало опасения. Петр беспокоился из-за тех частых перебежек,
которые делала Ивешка, и из-за ее долгих исчезновений. Она делала это все
чаще и чаще. Он только мысленно отмечал очередные подъемы и спуски с
холмов, но не имел ни малейшего представления о том, куда они шли, кроме
того, что это имело прямое отношение к Черневогу, а место, где находился
тот, хорошо знал старик.
Так что же все-таки мы будем делать с ним, когда поймаем? Что вы
сделаете с человеком, который может заставить ваше сердце разорваться
прямо в вашей груди, или, собрав свою волю, обрушить прямо на вас
дерево...
- Не так быстро! - сказал Петр едва слышно, видя, как Ууламетс уходит
все дальше и дальше впереди них. Ууламетс не заботился о том, задевает ли
отпущенная им ветка лицо идущего сзади человека, и продолжал идти не
оборачиваясь назад, а Петр чувствовал, что он отстает все больше и больше,
уворачиваясь от веток, которые, казалось, со всех сторон хлестали его,
стараясь не делать этого по отношению к Саше, который шел сзади него и к
тому же тащил достаточно тяжелый для его возраста груз. - Не так быстро! -
попросил он в очередной раз Ууламетса, но если старик и обратил на него
внимание, то весьма мимолетно.
Он выругался, пытаясь заботиться и о себе и о Саше, когда увидел что
проход впереди них начал расширяться, и забеспокоился о том, что старик
вместе со своей поклажей может уйти от них далеко вперед, ведь знание леса
давало большое преимущество особенно в такой темноте.
- Ивешка! - позвал он, беспокоясь по мере того как свободнее
становилось идти, и надеялся что она может помочь их затруднительному
положению.
Но она исчезла из поля зрения, а Саша вдруг остановился, зацепившись
своим грузом за ветку.
- Подожди! - крикнул Петр Ууламетсу. - Саша зацепился! - Он бросил
взгляд через плечо на старика, чтобы запомнить направление в котором тот
двигался, пока сам Петр приостановился на мгновенье и отодрал колючую
ветку от сашиного груза, в очередной раз поранив свою руку, а Ууламетс все
продолжал удаляться в темноту, похожий на исчезающее серое пятно, так и не
обратив на них никакого внимания.
- Пошли, - сказал он Саше и попытался было следовать за стариком, но
не смог отыскать путь, по которому ушел вперед Ууламетс, а проход лесной
чаще становился все шире и шире: он мог различать очертания старика далеко
впереди, но он не мог точно сказать, где именно он шел и куда нужно было
идти им, и от этого становилось еще хуже.
- Он хочет, чтобы мы заблудились, - пробормотал Петр, продираясь
через заросли ежевики. Всегда плохо идти сзади, но с его больной рукой, да
еще не имея никакого представления, в какой стороне находится берег или в
каком месте водяной в очередной раз мог обмотать их скользкими упругими
кольцами, поэтому он не хотел терять Ууламетса ни на минуту.
Вдруг что-то слегка задело его руку, вызывая ощущение холода прямо
через кафтан. Он подумал было, что это могла быть Ивешка, которая решила,
что они сильно отстали, и вернулась на их поиски, и повернулся, чтобы
заговорить с ней...
И тут же увидел бледное лицо человека, обросшее бородой,
разложившееся лицо с неподвижными глазами.
Петр пронзительно закричал, когда тот схватил его, а холод будто
льдом сковал его руку.
- Отойди от него! - закричал Саша.
Призрак тут же отскочил в сторону с тихим воем, разнесшимся по лесу;
к нему присоединились еще трое, и все вместе исчезли в чаще.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165