Я ведь
мог бы убить любого из вас с самого начала, я мог бы убить и тебя, если бы
дела пошли совсем плохо. Но я больше, чем просто нуждаюсь в тебе. Ты
слишком хорош, ты силен как черт, малый, а он при всем этом завладел и
моей дочерью и твоим другом. Ты понимаешь, о чем я говорю, ты понимаешь,
что ты собираешься сделать в таких обстоятельствах?
- Убить его, если это в моих силах. - Саша едва ли мог когда-нибудь
представить себе, что у него возникнут подобные намерения, он никогда не
думал, что может быть способен на это, но он видел, к чему подводил его
учитель Ууламетс и какие вопросы при этом задавал.
А пока Ууламетс крепко тряхнул его, прижимая к кустам, и сказал:
- И тогда, малый, кто по-твоему должен оказаться самым сильным? Ты
задумывался над этим?
- Я... я не хочу ничего такого, кроме...
"Чтобы мои друзья были спасены", подумал он, пытаясь сообразить, что
еще могло скрываться за этим. И в этот момент почувствовал, как рука
Ууламетса ослабевает, но только лишь затем, чтобы ухватить его вновь, за
рубашку. Ворон снова захлопал крыльями и уселся на плечо старику, в тот
момент, когда Ууламетс ухватил Сашу за руку, едва не выворачивая ее.
- Доверие на этом закончилось, - сказал Ууламетс, удерживая его с
такой силой, что, казалось, вот-вот лопнут все швы на его одежде, прежде
чем потрепал его по голове и отпустил. - Больше ничего не остается. Ты
должен понимать, что есть очень мало старых колдунов. И, благодарение
Богу, большинство молодых имеют очень небольшое терпенье, которое у них
быстро иссякает... Так что разводи огонь, малый, и делай все в точности,
как я скажу тебе.
Саша открыл было рот, чтобы постараться выступить с оправданиями, но
затем решил смягчить обстановку и сказал, чуть склонив свою голову:
- Я пытаюсь ничего не желать, мой господин, но...
Ууламетс тронул его рукой за подбородок и посмотрел ему в глаза при
слабом отблеске звезд.
- Но...
- Я...
- Ты не должен напрягать свою волю без моего ведома. Ведь есть и
другое место, где можно обрести колдовскую силу. Ты можешь себе
представить, что это за место? Но только это очень опасно.
- От другого колдуна, - сказал Саша, превозмогая смертельный трепет.
Он не мог представить, откуда пришла эта мысль.
На что Ууламетс ответил, все еще продолжая удерживать его:
- Ты должен прекратить сопротивляться мне, малый. У тебя есть сила, а
у меня есть опыт и искусство управления ей. И эта сила должна исходить в
нужном направлении, в данном случае, в моем: ты не желаешь видеть того
вреда, который можешь причинить, используя ее самостоятельно. Так ты
будешь делать то, что хочу я? Будешь ли ты с полной готовностью делать
это? Сейчас я собираюсь приступить к самому настоящему волшебству. Но это
может показаться для тебя не совсем приятным.
- Петр...
- Ни о каких обещаниях не может быть и речи. Никаких обещаний. Мы
ведь даже не знаем, жив ли он, но зато знаем, что этот подлец, мой молодой
ученик, собирается убить нас обоих, или еще хуже того. А хуже, вполне
очевидно, может и быть, если мы не предпримем ничего со своей стороны. Ты
слышишь, как все затихло кругом? Потому что сейчас он думает, и у нас не
так много времени.
- Он вызывает этих призраков?..
- Он подпитывает их. Он делает все это с помощью водяного. И ведь он
не хочет просто убить нас, это даже не половина его плана.
Саше показалось, что он понял о чем шла речь. Он испугался
собственного прозрения и неосторожной ошибки.
У него беспомощно опустились руки перед этим новым испытанием.
- Продолжайте, - сказал он Ууламетсу, пытаясь скрыть свой страх. -
Продолжайте делать то, что собирались.

Они неслись под градом сучков и листьев, которые словно шквал
пролетали мимо них, причем так неожиданно и быстро, что Петр втягивал
голову в плечи хватался за Мисая, особенно когда какой-нибудь случайный
удар или неосторожное движение вниз до смерти пугали его и казалось, что
ему приходит конец, и он только сильнее держался за ветки. Ивешка как
невесомое холодное облако держалась за его шею, а он, тем временем,
уговаривал самого себя, что лешие никогда не упадут и никогда не уронят
его, и только изо всех сил старался держать рот закрытым, несмотря ни на
что... пока неожиданно их не подбросило в воздухе.
- Боже! - воскликнул он...
Но так же неожиданно они остановились, и некоторое время
раскачивались в воздухе затем подскочили снова и снова, чуть замедляясь.
Ритм движения, подумал он, глотая рвущийся наружу крик, напоминал ему ритм
его собственного сердца. Тогда Мисай немедленно вытянул свою руку, которая
удерживала Петра, разжал ладонь с суковатыми пальцами, так что Петр лишь
свободно покачивался, лежа на его руках, а затем быстро опустил его вместе
с Ивешкой вниз.
- До свиданья, - сказал леший, потрескивая ветками, в то время как
его лицо скрылось от Петра где-то высоко в темноте, где колыхались только
темные раскидистые тени. - Здесь проходит граница. Дальше для нас пути
нет.
Когда Петр коснулся земли, он еще некоторое время продолжал держаться
руками за ветки, пока его ноги не привыкли удерживать его.
Обретя некоторую устойчивость на подрагивающих ногах, он инстинктивно
попытался помочь встать на ноги и Ивешке, но его руки ощущали лишь
холодное пустое пространство. Тогда он взглянул в темноту.
- Спасибо, - сказал он, чувствуя себя немного глуповато: ведь слишком
трудно отпускать поклоны перед тем, кто находится так высоко над его
головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165