- И мне это очень не
нравится.
- Не нравится! Не нравится... Боже мой, но кто же поможет нам идти
быстрее.
- Я делаю все, что в моих силах.
- Может быть, оно обманывало нас все время? А может быть, это делала
она?
Сомненья пришли к нему неожиданно, но, как всегда, с опозданием. Он
не имел представления, каков был, на самом деле, источник преследовавших
их ощущений...
Но хотел знать.
- Ради Бога, в следующий раз пожелай, чтобы я смог узнать, что это
именно ты заставляешь меня думать о чем-то. Как ты думаешь, удастся это
тебе?
- Успокойся, я не делаю сейчас ничего подобного, - сказал Саша.
- А как я могу убедиться в этом?
- Просто поверь мне... И прекрати ругать меня!
Мальчик, которому он пытался выговорить свои обиды, казалось, никогда
не имел собственных глубоких чувств, или их похитила у него Ивешка, если
только Петр понял что-то в происходившем вокруг него. Он был смущен и
признавал себя дураком в своих самых сокровенных мыслях, и ненавидел их
обоих, кроме тех моментов, когда хотел близости с ней всем своим сердцем,
или тех, когда он предполагал, что намерения, которые побуждали ее к
действию на самом деле, принадлежали Саше, и, следовательно, все ее
действия были абсолютно добропорядочными, такими же безопасными, как и у
Саши, который был готов проклинать самого себя за чужие ошибки. А Ивешка,
черт бы ее побрал, как никто, заслужила проклятья за сложившуюся ситуацию.
Может быть, думал он в промежутках, что она где-то черпала силы для
всего, что делала, и если было нечто, преследовавшее их... то она вполне
могла использовать эти силы, чтобы остановить это, прежде чем оно сможет
уничтожить их. Если таким источником было сашино сердце, которое сейчас
она носила в себе, оно должно быть уже на грани разрыва, учитывая всю
вину, лежащую на ней, и если эта вина хоть как-то задевала Сашу, то он
должен был бы непременно свернуть ей шею, или должно было расшевелить ее
разум и чувства, потому что девушка с сашиным сердцем была способна на
любой безрассудный поступок, который наверняка имел бы отношение к
водяному, подвергая опасности весь тот окружающий мир, который был так
дорог ему...
Его нога неожиданно поехала по скользкому, покрытому старой листвой
склону. Он ухватился рукой за ствол молодого деревца, чьи ветки сильно
ударили его по глазам.
- Вот проклятье! - задыхаясь воскликнул он, наталкиваясь на густой
кустарник. Весь остальной спуск он проделал, держась за Сашу.
Когда они наконец спустились к самому подножью, Петр сел, еле
переводя дыханье и придерживая рукой бок, а Саша тяжело опустился рядом с
ним, будто его тело в один момент лишилось костей.
- Давай отдохнем минутку, - сказал Петр, стараясь глубоко дышать и
прижимая руку к глазам. Временами ему казалось, что он знает где находится
Ивешка, но это ощущение было призрачным как туман. - Она значительно
слабее нас. - Он сделал еще вдох. - Я не знаю, как и что она думает о
нашем положении: нормальный человек не может идти без остановки и день и
ночь...
Он был так напуган, что у него тряслись руки. Он не мог понять,
откуда пришел этот страх. Саша продолжал молчать. Он сидел, опустившись на
колени, и тяжело дышал.
Но как далеко мог уйти старик? Петр несколько раз задавал самому себе
этот вопрос, поглаживая раненую руку, которая еще сильнее разболелась с
тех пор, как он едва не упал, спускаясь по склону.
- Боже мой, неужели мы не найдем его и на этот раз? Мне кажется, что
мы бродим по кругу. Колдуны навязывают нам свою волю, и желают лишь только
одного, черт возьми: чтобы мы заблудились здесь. Вот мы и заблудились!
- Пожалуй, сейчас, я не могу отрицать этого, - пробормотал Саша.
Отчего Петру явно не стало легче.
Эта проклятая боль!.. Он вдруг вспомнил весь ужас той ночи, когда он
попал в пещеру прямо под тем местом, где на берегу рос ивовый куст, и
вновь ощутил ее темноту, пропитанную вонью и гнилью, и плеск воды...
- Нам лучше все-таки идти, - сказал он и встал, прислонившись к
стволу дерева и поджидая, пока поднимется Саша. Боль понемногу стихала,
может быть, потому, что начали действовать сашины добрые желания, а может
быть, потому что СИЛА, вызвавшая ее, на время отступила, занятая другими
делами - но он не знал наверняка.
Но неожиданно к нему вернулось, пока неясное, ощущение присутствия
рядом Ивешки. Он почти с уверенностью мог сказать, что она была сейчас
именно в том направлении, куда он глядел, но ничего не замечал там, как
будто превратился в незрячий камень по отношению к ней.
- Боже мой! Она опять исчезла!
- Но не так далеко, - заметил Саша. - Мы все равно знаем, где она.
Идем.
Он почти побежал вслед Сашей в том самом направлении, которое
совпадало с его последними ощущениями, прямо вверх по лесистому склону, а
затем опять вниз по очередному спуску. Он вырвался вперед и затормозил
свой стремительный бег вниз, зацепившись плечом за ствол дерева, а затем,
поднимая брызги, перешел через ручей, который мог быть тем самым, от
которого они начинали свой путь, вот все что он знал. Небо над его головой
было затянуто сплошным кружевом из густых веток и не могло служить
сколь-нибудь пригодным ориентиром, и к тому же звезды были либо скрыты
облаками, либо уже начинали гаснуть перед рассветом.
Он вновь почувствовал резкую боль в руке, а вместе с ней к нему
вернулось и ощущение направления к источнику этой боли, которое было
другим, чем прежде, и леденящим до костей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165