Неожиданно он громко чихнул. - Черт возьми! Если бы дедушка мог
пожелать да прогнать отсюда весь этот холод...
- Если бы ты сделал так, как тебе говорили... - заметил Ууламетс с
неожиданной яростью, так что даже пролил чай на свое одеяло. - Черт бы
побрал твою помощь!
- Что это случилось с ним? - с раздражением спросил Петр. - Что,
собственно, я сказал? Ведь я едва не утонул с этой его бутылкой, черт
побери. А я еще тащил этого скулящего старика под проливным дождем...
- Петр, - умоляюще заговорил Саша и протянул в его сторону руку,
чтобы этот жест усилил его просьбу. - Именно сейчас... не надо. Оставь
его, оставь.
- Тебе нельзя поручить даже самого простого дела, - продолжал
бормотать себе под нос старик. - Ведь ты не веришь ни во что, верно? Ты не
поверил даже простому приказу: оставаться по ту сторону холма, там, где ты
был.
- Учитель Ууламетс, - сказал Саша. - Это я первым перешел через холм.
Что-то произошло, я почувствовал это, а потом мы это и увидели. Только
тогда мы спустились к вам.
Ууламетс вытер рот. Сейчас он выглядел очень старым и очень
неуверенным.
- Это должно было получиться, - упрямо повторил он.
Петр покачал головой.
- Что ты понимаешь? - резко спросил его Ууламетс. - Ведь ты виноват.
Ты только все испортил. Ведь если бы ты хоть немного задумался над этим
делом и приложил к нему каплю своего разума, вместо того, чтобы
насмехаться над всем каждую минуту... я бы вернул свою дочь. А теперь она
исчезла, ты понимаешь это? Я до сих пор не пойму, что же произошло там в
конце концов. Все разлетелось на куски, а она исчезла. Что ты можешь
сказать об этом? Тебе хотя бы интересно слушать, что я говорю? Да
приходилось ли тебе когда-нибудь беспокоиться о чем-то?
Саша приготовился к тому, что сейчас последует очередная вспышка со
стороны Петра, но тот лишь только в очередной раз покачал головой.
- Что это значит? - спросил старик.
- Ничего. Это ничего не означает. - В комнате ощущалась опасность.
Саша изо всех сил старался посылать желания, предвещающие только мир, в то
время как Ууламетс сердито взглянул на него, и под этим взглядом мальчик
застыл, как на морозе, парализованный мыслью о том, что Ууламетс именно в
этот момент уже прочитал его мысли, и о том, что он посылал свои желания
на протяжении всего рискованного мероприятия, в которое вовлек их старик,
хотя и пытался делать это очень осмотрительно и благоразумно.
- Что ты так смотришь на него? - спросил Петр. - Что он сделал?
- Интересно бы узнать, - сказал Ууламетс, поднялся и, ухватив
мальчика за плечо, устрашающе взглянул на него. - Ты слишком преуспел за
эти последние два дня, парень, слишком преуспел...
- Оставь его, - сказал Петр, но Ууламетс и не думал разжимать руку, а
Саша чувствовал как с каждым мгновеньем леденящий холод, охвативший его,
становился все сильнее и сильнее.
- Ведь у тебя есть определенные способности, - продолжал старик. - Мы
оба знаем об этом.
- Я никогда не желал кому-нибудь вреда!
- Но ты все время печешься о собственной безопасности и о
безопасности своего приятеля. Но какой ценой? Разве ты хоть раз
задумывался над этим?
- Не забывайте, что и о вашей тоже, - сказал Саша. - И еще о том,
чтобы вы нашли свою дочь, и чтобы вообще все шло хорошо. Ведь если что-то
одно получилось, то отчего бы не получиться и другому? Разве может что-то
получиться лишь наполовину?
Губы старика вытянулись в одну тонкую линию и мелко дрожали, а пальцы
крепко впивались в сашино плечо.
Мальчик подумал, что совершил явную ошибку, и почувствовал, как
внутри него нарастает щемящая пустота. Сейчас ему казалось, что это вполне
могло быть, сколь ни ужасна сама по себе такая возможность.
Старик неожиданно отпустил его, быстро повернулся и запустил свою
чашку с остатками чая в огонь. Она разлетелась, как те горшки на речном
берегу.
Саша бросил свою чашку вслед за ним, и огонь зашипел и вспыхнул. Петр
же не произнес ни слова, а лишь поднялся, накинул на себя одеяло и,
подойдя к столу, взял новую чашку и кувшин с водкой. Затем он вернулся к
очагу и уселся на свое обычное место, поближе к огню. Наполняя чашку из
кувшина, он не переставал яростно глядеть в сторону Ууламетса.
- Мальчик не причинил тебе никакого вреда, - сказал он. - Сейчас я
собираюсь спать, старик. Поскольку сон принадлежит только мне, то я им и
распоряжусь. Спокойной ночи.
Ууламетс смотрел на него некоторое время, но Саша не мог видеть
выражения лица старика. Однако мальчик с отчаянием желал чтобы с Петром
все было хорошо, потому что побаивался, как бы старик не причинил ему зла:
тот был сильно раздражен таким неповиновением.
- Ты, - сказал Ууламетс, обращаясь к Петру, - неправильно понимаешь
свое положение в этом доме.
Петр поднял чашку в знак торжественного приветствия.
- Тогда возьми новую чашку и выпей. Возьми, для разнообразия, свою
собственную чашку.
И в тот же момент Саша почувствовал опасность, а почувствовав,
направил все свои усилия на то, чтобы остановить ее.
Чашка, которую Петр держал в руке, разлетелась вдребезги. Петр
подскочил на месте, а затем отскочил в сторону с широко открытыми глазами,
но лишь через некоторое время, казалось понял, что ничего страшного не
произошло.
Он начал собирать осколки с одела, и было видно, как дрожит его рука.
Саша быстро встал и, завернувшись в одеяло, подошел к старику и осторожно,
как обычно обращаются с расшумевшимися клиентами в трактире, тронул того
за плечо, приговаривая:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165