- Глубоко? - спросил Саша, имея в виду порез на его пальце. Тогда он
взглянул на него. Порез был на внутренней стороне большого пальца все той
же руки, которую ему укусил водяной и которую раздирал этот проклятый
ворон.
- Нет, - угрюмо сказал он, потряхивая рукой в воздухе. - Что значит
еще одна царапина?
- Позволь мне все же взглянуть на нее.
- Не стоит. - Он опять сунул палец в рот, затем вновь помахал им в
воздухе и смочил порез водкой, не забыв о том, чтобы пропустить глоток и в
свой желудок, а затем еще раз повторил последнюю операцию, бросая
неприязненные взгляды в сторону Ууламетса.
- Старик, - наконец произнес он.
- Не мешай, - проворчал Ууламетс.
- Дедушка, - не унимался Петр, продолжая настаивать с показной
воспитанностью, но Саша сделал ему знак, чтобы он прекратил беспокоить
Ууламетса.
На основании этого можно было предположить, что Ууламетс добился
определенных успехов, но глядя на него говорить об этом было трудно.
- Так что же все-таки мы собираемся делать? - спросил Петр. - Ведь
ясно, что водяной обманул нас, дедушка, он врал с самого начала. Он
говорил, что ты должен найти этого Кави...
- Замолчи, дурак!
Он с холодным выражением лица долго и внимательно разглядывал
Ууламетса через плечо, размышляя над тем, что он сделал в Воджводе и что
сейчас вызывало у него чувство стыда, если принять во внимание насколько
больше им досадил этот старик. Бедный, старый Юришев, сам по себе,
проткнул его мечом совершенно случайно, и Петр не испытывал к нему никакой
злобы: разумеется, он никогда бы не поднял свой меч против старика, он
даже не думал тогда об этом, потому что не был готов к насилию над тем,
кто был едва ли не в три раза старше его...
До недавнего времени.
- Петр, - сказал Саша, осторожно тронув его за локоть, - не надо,
прошу тебя, пожалуйста, не надо ссориться с ним. Он не хотел тебя обидеть,
он просто думает.
- Хорошо, - сказал Петр. - Не волнуйся. - Он опустил кувшин и
поставил его на место. - А почему бы нам и впрямь не поверить водяному?
Ведь он клялся своим именем, верно? Мы немедленно отправляемся в этот лес
за одним из его старых...
- Замолчи! - прикрикнул на него Ууламетс, и а когда Петр оглянулся в
его сторону, добавил: - Он не мог врать. Это на него не похоже.
Должно быть, подумал Петр, волшебные силы продолжали свою работу
вокруг них: он видел, что старик о чем-то говорит, видел, как поблескивает
пот, выступивший от напряжения у него на лбу, но его голос доносился к
Петру откуда-то издалека, словно заглушенный толщей воды.
- Мы находимся в большом затруднении, - сказал Ууламетс. - Ты
слушаешь меня? Сейчас я пытаюсь просветить обстановку. Разумеется, что это
ненадежно, ничто не говорит о надежности этого предприятия, но оно в
большой мере связано с жизнью моей дочери. У нас нет другого выбора, по
крайней мере у тебя, Петр Ильич. Мне сдается, что я немного задолжал
тебе...
- Немного! - воскликнул Петр.
- ...и верну этот долг, - резко бросил Ууламетс, - вместе с твоей
жизнью, если, конечно, мне удастся спасти ее! Но жизнь моей дочери
является тем краеугольным камнем, который может спасти любого из нас. Ты
знаешь всех, кто в этом замешан, и не следует произносить их имена в
очередной раз. Не спрашивай о моих намерениях. Делай то, что я тебе
говорю, и не поддавайся безрассудным порывам, которые могут плохо кончится
для тебя: я не могу представить себе, насколько ты восприимчив к вещам из
волшебного мира, и я не знаю, как еще можно предупредить тебя об
опасности. Ты слишком труднодоступная, но в то же время и весьма уязвимая
мишень для этих сил. Поэтому ты должен делать то, что мы говорим тебе,
потому что твое собственное мнение о происходящем не заслуживает никакого
доверия. Ты понимаешь меня? Ты понимаешь меня, Петр Ильич?
Петр размышлял над услышанным, сколь неприятным оно не оказалось, и
взглянул в глаза старика с подозрением, нет, скорее с уверенностью, что
тот ожидает услышать "да", и, казалось, весь окружавший его воздух
настаивал на том же самом.
- Саша, - произнес он, пытаясь почти безнадежно противостоять этому.
- Саша...
На что Саша, положив руку на его плечо, спокойно сказал:
- Он говорит правду, Петр.
У него не было выбора, не было, на самом деле. Он подумал, что ему
следует придерживаться того, что хотелось бы Саше.
Тогда он укоризненно взглянул на него, бросил такой же взгляд на
Ууламетса и направился к своему месту у костра, где отыскал кувшин и
сделал приличный глоток, с печалью глядя на рисунок тлеющих углей и тщетно
думая о камине в "Оленихе", о Дмитрии и остальных общих с ним приятелях.
Они, по крайней мере, всегда проявляли одобрение, когда он собирался
рисковать своей шеей.
- Петр, - раздался голос Саши из-за его плеча. В нем звучала явная
озабоченность.
И одно это уже понравилось Петру.
- Петр, он прав. У нас нет выбора.
Он сложил руки на коленях, стиснул зубы и захотел было уверить себя,
что он смог бы найти жизнеспособный выход, будь они все прокляты, но как,
скажите, мог думать человек, когда два или три колдуна набросились на него
со всех сторон?
Один из них особенно сильно досаждал ему своими желаниями, и ведь он
не был сумасшедшим, а был самый честный малый из всех и знал, как это
влияет на Петра.
- Боже мой! Кажется, я начинаю сходить с ума! - Он вскочил на ноги и
сделал жест рукой, выказывая отвращение.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165