Твое желание должно
быть туманным и расплывающимся, словно дым. Пожелай, несмотря ни на что,
вместе со мной: чтобы мы проснулись целыми и невредимыми, никем
неограбленные, ничем ненапуганные, проснулись вовремя, несмотря на него. А
теперь, замолчи.
Ууламетс хлопнул по лбу, на этот раз уже самого себя, будто чувствуя,
что он собирался что-то делать, и имел лишь единственную мысль, как
забрать одеяло и устроиться, в полной безопасности, отдыхать прямо на
земле.
Саша, однако, очень сомневался в их безопасности: он лишь пытался изо
всех сил надеяться, что все будет в порядке, пока сон будет властвовать
над ним...
Его разбудил первый солнечный луч, упавший на его лицо, и шорох сухих
листьев, прежде чем он почувствовал, как что-то прыгнуло ему на грудь и
ухватило за воротник.
- Боже мой! - едва не задыхаясь пробормотал он, открывая пошире глаза
и оказываясь нос к носу с черным шаром, на котором поблескивал нос-пуговка
и два, похожих на луну глаза. - Малыш!
Малыш тут же начал трясти его и шипеть, словно потерявший рассудок...
Малыш, который был вместе с Петром...
- Учитель Ууламетс!.. Да подожди ты, Малыш, дай мне встать!
- Никогда нельзя заранее знать, - сказал Ууламетс. - Я хотел помощи,
и должен признаться, что надеялся на помощь леших...
- Но ведь я посылал его быть вместе с Петром, - запротестовал Саша,
забирая дворовика в руки и вставая с одеяла. Малыш обхватил его шею и
спрятал свою мордочку в его воротник, что подсказало ему, что Малыш
появился здесь не в результате тех надежд, которые Ууламетс возлагал на
леших. Малыш в этот момент уже никому не мог помочь. - Малыш не должен был
бы оставлять его...
- Да, весьма немалая причина заставила его вернуться сюда, - сказал
Ууламетс, и тут же начал собирать свои вещи. - Малыш! А ну, иди сюда!
Малыш мгновенно исчез с сашиных рук, к общему их огорчению. Он просто
перестал быть в поле их зрения.
- Малыш! - пытался звать его Саша, бросаясь во все стороны на его
поиски. Он знал от Ууламетса, что Малыш был очень труден в обращении и
очень пуглив, он был способен вернуться к ним в любой момент, а сейчас,
скорее всего, он отправился в то место, куда может попасть лишь подобное
ему волшебное созданье, но не может проникнуть никакой колдун.
Но где это может быть? Саше было интересно бы знать. Ууламетс же,
укладывая свои пожитки, сказал:
- Они знают, но мы - нет. Однако я не думаю, что нам захотелось бы
оказаться там. Собирайся и пойдем.

Ууламетс был уверен, что возвращение Малыша означало что дела шли не
вполне удачно. Саша же пытался удержать себя от паники, пока они как можно
быстрее пробирались вдоль заросшего берега, используя ручей в качестве
проводника.
Кто-то из них, Саша был уверен, что Ууламетс, потому что он его
самого никогда в жизни не посещала столь ужасная мысль, высказал
предположения о том, что может сделать колдун с обычным человеком, таким
как Петр, если этот колдун одержим чувством мести: кто бы из них не был
автором этой мысли, он не пытался долго останавливаться на ней, но Саша
был уверен, что он пытался это сделать, может быть, потому, что его
собственное воображение так выросло и стало столь ужасным с тех пор, как
он и учитель Ууламетс проделали около ночного костра обряд кровопускания,
который оставил его голову забитой массой самых разных вещей, о которых он
никогда не хотел ничего знать и которые теперь понимал слишком быстро, что
казалось ужасным даже для Ууламетса, который все время говорил ему о том,
чтобы он успокоился и перестал думать о нем.
Сам же Ууламетс чувствовал себя не в своей тарелке, но всем своим
здравым умом пытался ничем не ограничивать его. Он только говорил ему:
"Расти, малый!", и Саша пытался как можно более строго следовать этому
совету, чтобы стать мужчиной, таким, каким, по его представлению, мужчина
и должен быть...
Таким, каким был Петр, коль скоро он вообще хотел походить хоть на
кого-нибудь.
Но это был далеко не тот выбор, который устраивал Ууламетса: старик
считал, что Петр просто плохой человек, неуправляемый и своенравный.
Но Саша знал, что это не так.
- Между прочим, - сказал он вслух, - Петр обычный человек, а мы -
нет, и вы должны учитывать это.
- Я не должен, - сказал Ууламетс, - и не буду.
Саша задумался о чем-то, поскольку у него не было никакого желания
разговаривать с Ууламетсом: "Ты был бы богаче, если бы рядом с тобой был
кто-нибудь похожий на Петра, и ты не был бы одинок всю жизнь, если бы был
кто-то похожий на тебя".
Старик заметил на эти его мысли достаточно грубо:
- И наделал бы ошибок, как его, так и своих, маленький дурачок. - А
тем временем, старик продолжал думать о своем: "Мне же достаточно своих
собственных". В этот момент он вспомнил Драгу, вспомнил о том, как красива
она была и как ради нее он едва не совершил одну из своих ошибок: хотел
вернуть назад свое сердце, много-много лет назад, и она могла получить
власть над ним.
Так вот что сделала Ивешка, безнадежно подумал Саша, и решил больше
не думать об этом: такие мысли очень раздражали старика, как будто за все
эти годы он никогда не вспоминал об этом чувстве, пока этот проклятый
парень, как думал о нем Ууламетс, не заставил его вспомнить столь давние
события...
Одиночество. Огонь, убивающий его родителей. Дядя Федор. Мысли
перескакивали в его голове одна за другой. Вот отец Ууламетса, когда тот
был еще совсем маленьким, ведет его в лесную глушь и оставляет у старухи,
которая слыла колдуньей и полусумасшедшей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165