С этого момента его
мысли оживились и голова понемногу начала работать. Он прежде всего
подумал о том, что мальчик все утро выглядел тихим и печальным. - Не вешай
голову, - сказал он. - Теперь мы уже далеко и от города, и от большой
дороги. Мы пересечем ее снова, в конце концов, но уже в таком месте, где
нас не будут искать...
- Но в какой же город мы идем? Куда приведет нас эта дорога? Разве ты
никогда не слышал, что говорят люди о дороге, ведущей на восток? Эта
дорога ведет к Старой речке, и большинство опасается ходить по ней. Здесь
ходят только беглецы и разбойники...
- А мы кто такие, как ты думаешь?
- Но... - начал было Саша с выражением страданья во взгляде.
Казалось, что он все еще раздумывает над этим.
- Но? - повторил Петр, а поскольку Саша продолжал молчать, закончил:
- Вдоль берега реки мы пойдем на юг. Там наверняка должна быть дорога, или
сможем использовать реку: попробуем построить лодку или что-то в этом
роде. Река течет прямо к морю, и мы сможем попасть в Киев, где много
богатых людей.
Саша устало тащился рядом с ним, обхватив себя руками, и выглядел при
этом очень сосредоточенным.
- Что ты такой серьезный? - спросил Петр.
Однако ответа не последовало. Тогда Петр похлопал его по плечу.
- Все будет хорошо, парень, вот увидишь.
Мальчик по-прежнему оставался безмолвным. Тогда Петр легонько потряс
его.
- Нет никаких желаний?
- Нет, - сказал Саша вялым голосом.
- И нет лошади?
- Нет.
- Ты выводишь меня из терпения.
Вновь последовало лишь одно молчание.
- Послушай, малый, - Петр с силой сжал плечо мальчика, сдерживая свой
вспыльчивый нрав. - Ты можешь идти, куда хочешь. Если ты хочешь вернуться
назад, возвращайся. Если ты хочешь идти вперед, иди вперед. Только, ради
Бога, сделай что-нибудь по собственному разумению. Если ты не хочешь
больше слышать про лошадей, то так и скажи: "Закрой свой рот, Петр Ильич".
Попробуй, это пойдет лишь на пользу твоей смелости.
Саша отвернулся, но Петр продолжал удерживать его.
- Скажи, скажи это, парень!
- Я больше не хочу слышать о лошадях!
Петр выпустил его.
- А теперь я хочу попросить у тебя прощенья. Он попытался сделать
поклон прямо по ходу движения, снимая воображаемую шапку. Но это было
явной ошибкой: лишние движения вызывали боль.
Некоторое время они шли молча.
- Твой дядя грабитель, - неожиданно сказал Петр. - Я распутник и
транжира, игрок, обманщик и, время от времени, даже проявляю дурной
характер, но я клянусь тебе, что я никогда не был грабителем, а ты
пытаешься обвинить меня в этом. Посмотри мне в глаза, малый!
Саша поднял глаза и остановился, испуганный, словно кролик.
- Так, хорошо, - сказал Петр. - Теперь скажи еще раз про лошадей.
- Я больше не хочу говорить о лошадях, Петр Ильич!
- Тогда прими мои глубокие извинения, сударь.
Саша выглядел так, будто был напуган ощущениями того, что сходит с
ума, но продолжал смотреть на своего спутника.
- Ты имеешь на это полное право, - сказал Петр, и заметил, что
медленно-медленно, едва заметно с лица мальчика начала сходить угрюмость.
- Тогда идем дальше. Считай, что ты получил мои извинения, и тебе не
следует быть таким хмурым.
- Почему же не следует? У нас нет одеял, нет никакой еды, а слуги
закона хотят убить нас...
- Тогда чего же еще нам опасаться? Что еще может случиться с нами? Я
думаю, что теперь нам может стать только лучше. Если только ты пожелаешь,
то... мы можем получить даже ужин...
- Закрой рот насчет ужина, Петр Ильич!
Петр рассмеялся. Мальчик сердито смотрел на него, а он продолжал
смеяться, пока ему не стало плохо, и он схватился за свой бок.
- Остановись! - закричал Саша.
Не оставалось ничего больше делать, как пожать плечами и отправиться
дальше. Петр шел и все время покачивал головой.
- Прости меня, - сказал Саша, догоняя его.
- Считай, что я уже простил, - сказал Петр не очень любезно.
- Я не сумасшедший, - сказал Саша.
- Конечно, нет. В том-то все и дело, парень.
- Я не могу быть сумасшедшим, - сказал Саша. - Разве ты не видишь,
что я просто не могу! Я не могу...
- И все потому, что твои желания сбываются, - сказал Петр с некоторой
неприязнью. - Бог мой, да забудь ты весь этот вздор... Или, в конце
концов, с помощью твоих заклинаний достань нам лошадей.
Наступила неожиданная пауза, и казалось, что тишину не нарушает даже
дыханье.
- А в тех случаях, когда ты боишься потерять выдержку, парень...
тогда смейся. Неужели это так трудно сделать?
Раздался еще один короткий вздох, а затем последовала слабая попытка
рассмеяться.
- Тебе нужно попрактиковаться еще, - сказал Петр.

Саша подумал о том, что сейчас стояла та самая наихудшая пора, когда
земля еще не ожила, остававшиеся в зиму ягоды и семена уже исчезли, а
новые были еще в почках, клубни же были все выкопаны, насекомые еще не
вывелись из яиц, и все это означало, что даже мыши в небольшом городском
саду, рядом с трактиром, не смогли бы найти сносного пропитания, не говоря
уже о двух дрожащих от холода путниках, заброшенных в эту пустыню. Но
когда-то здесь, видимо, было посеяно зерно, потому что кое-где виднелись
высохшие колоски явно одичавших со временем хлебных злаков. Возможно,
несколько лет назад здесь были возделываемые поля, или зерно занесло сюда
случайно, с полей, расположенных ближе к Воджводу. Саша не мог этого
знать. Но, так или иначе, они могли собрать оставшиеся в густой засохшей
траве колосья, особенно около камней, где они лучше сохранились во время
зимы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165