Это была единственная реальность, в которой он был
уверен.
Он вспоминал это, в то время как находился в комнате из полированного
дерева, где Черневог продолжил свой разговор с ним.
- Ты все еще можешь искупить свои грехи передо мной... - произнес он,
не скрывая убежденности колдуна. Петр подумал, что он должен отказаться,
хотя с каждым разом все больше и больше терял уверенность в себе. Он уже
сомневался в том, был ли он прав, был ли в своем уме и, особенно, в том,
насколько был правильным его выбор, когда он оставил Сашу одного с
Ууламетсом.
- Послушай, - продолжил Черневог через некоторое время. - Разве не
глупо бороться со мной, в то время, когда все, что я хочу, это дать тебе
все, что хочешь ты? Только слушай меня, и это все, что от тебя требуется.
- Действительно, - ответил Петр, - почему бы нет?
- Но ты должен поверить в меня, - продолжал Черневог, - а ты
продолжаешь врать, разве не так? Тебе не следует избегать меня. Да хочешь
ли ты жить, дурак?
- Да, - в конце концов выкрикнул Петр, у него путались мысли и его
терпенью приходил конец, пока Черневог продолжал настаивать на своем. Он
весь сжался, лежа на полу, на том самом месте где упал, и ухватился руками
за живот...
А может быть, ему просто казалось, и все это было с ним в Воджводе
много лет назад, когда однажды он встретился на узкой темной дорожке с
двумя проигравшимися в дым игроками, которые к тому же еще и ограбили
его...
Один вымогатель стоит другого, с горечью подумал теперь Петр...
Никогда не будет удовлетворен, сколько ему не дай.
- Да, - говорил он, когда Черневог просил его, или: - Нет, - когда
тот продолжал настаивать. - Я клянусь! - когда Черневог едва не задушил
его. Он согласился со всем, чего бы только ни хотел Черневог, потому что у
него не было выбора, если бы Черневог обломал ему руки и ноги, да задушил
его, швырнув потом на землю. У него не было ни выбора, ни результатов его
желаний, добрых или плохих.

Наконец он почувствовал как в лицо пахнуло холодом, и услышал как
Ивешка звала его:
- Петр, Петр, вставай и поторапливайся.
Он попытался встать. Каждое прикосновение вызывало у него боль.
- Ну, пожалуйста, - шептала она, - пожалуйста побыстрей, побыстрей
делай то, что я скажу. Сейчас он спит, а ты должен успеть выбраться
отсюда.
Он подтянулся, ухватившись за край шатающейся лавки, скрип которой
напоминал грозовые раскаты, с трудом разогнул колени и, покачиваясь, встал
на ноги. Ивешка пыталась своими слабыми усилиями помочь ему удержать
равновесие, проводя его через арку, украшенную резными рыбами, и помогая
преодолеть несколько ступеней, но он едва ли мог почувствовать ее
прикосновения.
- А где мой меч? - спросил он, ухватившись рукой за дверной проем, а
затем еще и за полку, чтобы удержать равновесие. Его сердце подскочило,
когда на качнувшейся полке загремела посуда. - Где мой меч? И где он сам?
- Это очень опасно, не делай этого! Я не могу пройти за эту дверь. Он
хорошо защищен! Тебе следует просто уйти отсюда...
- Так где же этот проклятый меч? - продолжал настаивать Петр, но она
хотела, чтобы он поскорее отошел от этой двери и отправился к Саше и ее
отцу, она хотела, просто-напросто, чтобы он не мешал ей.
- Помоги отцу! - сказала она. - Помоги ему там, где у тебя есть такая
возможность: ты не сможешь противостоять Черневогу, ты ничего не сможешь с
ним сделать здесь, ты не сможешь даже войти туда. Уходи отсюда, прошу
тебя! Это все, что ты можешь сделать, Петр!
Он увидел свой меч, стоявший в углу около двери, и сделал в его
направлении несколько неуверенных спотыкающихся шагов, поднял меч и
прислонился к стене, ощущая, как подгибаются и дрожат его колени.
- Пожалуйста, - продолжала упрашивать Ивешка, гладя его лицо. В ее
глазах дрожали слезы. - Пожалуйста! Ведь ты ничем не поможешь мне, а
только причинишь боль...
- Но ведь все это обман, - сказал он. - Черт побери, ведь это
сплошной обман! - Он замахнулся на нее рукой и почувствовал, как его рука
прошла через невесомый холод, который очень напоминал ему Ивешку, которая
отпрянула от него, прижимая руки к губам.
- Уходи отсюда! Пожалуйста, прошу тебя.
Неожиданно сзади него от сильного порыва ветра распахнулась дверь и
снаружи пахнуло сыростью. Он взглянул на макушки мертвых деревьев,
видневшиеся в сумрачном свете дня за перилами крыльца. Волны мелкого,
похожего на облака тумана дождя ворвались в комнату. Ветер завывал и
раскачивал что-то с такой силой, что звуки его могли разбудить мертвеца.
Петр с тревогой повернул голову, когда увидел искаженное страхом и
ужасом лицо Ивешки: ее глаза округлились, а рот был непроизвольно открыт.
В этот момент он почувствовал, что ветер за его спиной стих, будто
встретил на своем пути какую-то преграду.
Он быстро повернулся, чтобы оказаться лицом к лицу с чудовищной
мордой водяного, голова которого раскачивалась над перилами крыльца словно
голова змеи, скользкая и блестящая, отсвечивающая чернотой на дожде.
- Так-так, - сказал Гвиур, - идешь туда, идешь сюда. Хозяину явно
наплевать на тебя. Да, видно, так оно и есть, на самом деле. Он говорил,
что ты должен появиться здесь.
Петр попытался было захлопнуть дверь, но порывами ветра ее отбросило
назад, а водяной тут же ринулся к нему как змея, блокируя дверь и хватая
своими небольшими, но цепкими лапами его ногу.
- Остановись! - закричала Ивешка. - Кави! Кави, не надо, прекрати
это!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165