А тетка Бутеня от удовольствия даже икнула, а сама от стола малость отпят
илась и ишшо рассказала:
Ц А третья моя кумушка в гостях была, Ц чаем-кофеем и всяким хорошим уго
шшали, а выпить и не показали.
Хозяйка подскочила, руками плеснула:
Ц Ах, да как это я! Да видно ли дело, чтобы в Малинином рассказе да без мали
новой настойки!
Достала хозяйка посудину стеклянну, рюмки налила, тетке Бутене на поднос
е поднесла. И хозяйка и гостья заколыхались поклонами. Поклоны все мене и
мене и с самым маленьким, с самым улыбчатым Ц рюмки ко рту поднесли Ц при
губить приладились.
Я зажигалку перевернул да и крикнул в само ухо тетке:
Ц Тетка Бутеня!
От тетки Бутени сон отскочил и с пированьем, и с чашкой золотой, и с рюмкой
налитой.
Ты не гляди, что до меня было тридцать пять верст, Ц тетка Бутеня так меня
отделала, что я сколько ден людям на глаза не показывался.

Снежны вехи

Простое дело Ц снег книзу уминать, Ц ногами топчи, и все тут. Я вот кверху
снег уминаю, Ц делаю это, ковды снег подходящий, да ковды в крайность зап
онадобится.
Вот дали мне наряд дорогу вешить. А мне неохота в лес за вехами ехать. Тут с
нег повалил под стать густо. Ветра не было, снег валился степенно, раздумч
иво, без спешности, как на поденшшине работал.
Я стал на место, куды веха надобна, растопырился и заподскакивал. Снег сми
наться стал над головой, аршин на пятнадцать выстал столб. Я в сторону под
дался, столб на месте остался.
Я на друго место Ц и там столб снежной головой намял. И каким часом (али ми
нутошно более) я всю дорогу обвешил, столбы лопатой приравнял да два про з
апас припас.
Перед самой потеменью солнышко глянуло и так малиново-ярко осветило мои
столбы-вехи.
Я сбоку да скоком водой плеснул, свет солнечно-малиновой в столбы и вмерз
нул.
Уж ночь настала, темень пала, спать давным-давно пора, а народ все живет, вс
е на свет малиновой любуется, по дороге мимо ярких вех себе погуливат.
Старухи набежали девок домой гнать:
Ц Подите, девки, домой, спать валитесь Ц утром рано разбудим! Не праздни
к всяко сегодня, не время для гулянки!
А как увидали старухи столбы солнечно-малинового свету, на себя оглянул
ись. А при малиновом сияньи все старухи, как маковы цветы, расцвели и таки
ли приятственны сделались!
Старухи сердитость бросили, личики сделали улыбчаты и с гунушками да уту
шками поплыли по дороге.
Да ты знашь ли, что гунушками у нас зовут? Это ковды губки бантиком, с мален
ькой улыбочкой.
К старухам старики пристали и песни завели, дак и песни звонче слышны, и пе
сни зацвели.
А девки Ц все, как алы розаны!
Это по зимной-то дороге сад пошел. Цветики Ц красны маки да алы розаны. А п
есни, как широки огнисты ленты, тихими молньями полетели далеко вокруг, с
ами светят, звенят и летят-летят над лесами, над полями в самую дальну дал
ь.
Вот и утро стало, свет денной в полную силу взошел. Мои столбы-вехи уж не св
етят, Ц только сами светятся, с светлым днем не спорятся.
Время стало по домам иттить, за кажнодневну работу приматься. Все в черед
стали, и всяк ко мне подходил с благодарением и поклон отвешивал с почтен
ием и за работу мою, и за свет солнечной, что я к ночи припас. Девки да бабы в
согласьи за руки взялись, вереницей до Уймы да по всей Уйме растянулись.

Вся дорога расцвела!
Проезжи мужики увидали, от удивленья да от умиленья шапки сняли. «Ах!» Ц с
казали и до полден так и стояли. После одели шапки набекрень, рукавицы за п
ояс, рожи руками расправили и Ц за нашими девками да за бабами вослед.
Мы им поучительной разговор сделали: на чужой каравай рта не разевай.
Проезжи разговор по-хорошему обернули:
Ц А ежели мы сватов зашлем?
Мы ответили:
Ц Девок не неволим, на сердце запрету не кладем.
А худой жоних хорошему дорогу показыват.
В ту зиму сваты да сватьи к нам со всех сторон наезжали. Всякой деревне лес
тно было с Уймой породниться. Наши парни тоже не зевали, где хотели Ц выби
рали.
Нас с жоной на свадьбы первоочередно звали и самолутчими гостями велича
ли.
Ну, ладно. В то-то перво утро, как все по домам да на работу разошлись, я запа
сны столбы к дому прикатил да по переду по углам и поставил прямь окон. С в
ечера, с сумерок и до утрешново свету у нас во всем доме светлехонько, и по
всей Уйме свет.
Прямо нашево дому народ на гулянку собирался, песни пели да пляски вели.

Так и говорили:
Ц Пойдемте к Малинину дому в малиновом свету гулять!
Днем столбы не гасли, а светили про себя, как камни-самоцветы, а с вечера по
лным светом возьмутся.
У меня каждой день гости и вверху и внизу. И свои и городски Ц наезжи. Моя ж
она перьвы дни с ног сбилась: стряпала, пекла, варила да жарила. Моя жона у н
ас на Уйме перьвой хозяйкой живет.
Слыхал, поди, стару говору: «Худа каша до порогу, хороша Ц до задворья», Ц
а моя жона кашу сварит Ц до заполья идешь, из сыта не выпадешь!
Наши уемски народ совестливой: раза два мы их угошшали, а потом со своим ст
али приходить. Водки не пили, ругань бросили. Сидим по-хорошему, разговари
вам али песни поем. Случится молчать, то молчим ласково, с улыбкой.
Городски с собой всякой съедобности корзины привозили. Мы с жоной только
самовары ставили.
Девки к моим малиновым столбам изо всех сил выторапливались. Кака хошь н
екрасива, во что хошь, одета, Ц как малиновым светом осветит, Ц и с лица к
ажет распрекрасна, и одежой разнарядна. Да так, что из-под ручки посмотрет
ь. Из-за реки в гости звали, рукава обрывали!
Говорят: «Куру не накормишь, девку не оденешь, девкам сколько хошь обнов
Ц все мало».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120