Тут спустился с парохода управляющий заводский. Его провожает капи
тан. Бабы прискочили к управляющему, кладут жалобу на Пыха. Пых вопит что-
то капитану на ихнем языке. А народу много, полна пристань накопилась. Упр
авляющий говорит капитану:
«Вы что скажете, мистер каптейн?»
Капитан, такая личность представительная, с сизым носом, отвечает:
«Я совершенно ни при чем. Но мистер Пых просил дать объяснений на его това
р. Это есть обычная материй аплике, накладной бумажный кисея. Весьма боит
ся сырость. Если бы не дождик, туалет гулялся бы на год».
Управляющий к народу:
«Вот что, женочки и девицы: вы в памяти, в сознанье эти юбки-кофты покупали.
Небось у своих ситец выбираете, жуете да лижите Ц не марко ли, не линюче л
и?… Цену-то какую иноземец брал?»
«Три рубля за канплект».
«Это вы иноземцу за науку заплатили. Вперед пригодится… Угодно ли еще пр
о Пыха обсуждать и сыскивать?»
«Мы его уж обсудили. Погладили мутовкой по головке. Вишь, со страху каждый
лоскуток на нем трясется. Черт с ним!»
Тут бабы и капитану словцо ввернули:
«Хотя за морем эта аплике и за обычай, однако не возите к нам таких обычаев
. Держите у себя».
Ц Уплыл Пых-то? Ц спросил Фатьян
Ц Угреб.
Ц Меня-то не помянули?
Ц Помянули, дяденька Фатьян! Пароход-то отвалил, старухи заговорили: «Во
т что, девки-молодки, сами вы на себя в кнут узлов навязали: деньги бросили
и народ насмешили. Почто было у русского гостя не брать? Вчера куражились,
сегодня хошь не хошь Ц к нему пойдешь»…
Тренька не окончил слова: в балаган полезли бабы, девки и старухи. Поклони
лись, заговорили:
Ц Здравствуйте, гости торговые! Из ваших рук набойки захотели. Вчера к ва
м собирались, да кони не довезли.
Фатьян приосанился, прищурил глаз:
Ц Доброе дело не опоздано. Милости прошу. Наши набойки за сутки не заплес
невели, не заиндевели. Только что узором не корыстны, против модного база
ра не задорны…
Бабы застыдились:
Ц Карасином бы этот базар облить было да спалить!…
Ц То-то, Ц наставительно сказал Фатьян. Ц За морем прок потеряли, тольк
о хитрость одна. Русский мастер у работы радоваться хочет. Вот полотно: по
д песню прядено, под сказку ткано, на мартовском снегу белено. Мы к ткачихи
ну художеству свое приложили. Краски натуральные: от матушки сырой земли
, и от коры березовой, осиновой, от дерева сандала, от ягод, от цветущих трав
. Земляную краску в пух стираем: хоть графиня рожу пудри! Сенька Рыжа Бород
а у выбойки, будто бабка-повивалка у родов. Тренька досточку-печатку реже
т, как батальный живописец. Я в свою набойку сорок лет людей сряжаю. Скольк
о молодежи обучил, ремесло в руки дал. И от всех, кроме спасибо, другого сло
ва не слыхал. Я не хвалюсь. Моя работа пусть меня похвалит. Такое наше пове
денье вековое-цеховое…
Сколько бабам Фатьяновы речи нравятся, столько выбойки узорчатые гляну
тся.
Ц И как вчера такой красы не разглядели? Глаза отвел заморский пес.
Старухи брали по целой «трубе» столокотной, по целому куску. Важно говор
или:
Ц Этот мартиал хвалы не требует. Он стирку любит. От стирки в полную крас
у приходит.
Бабы помоложе прикидывали набойку на себя:
Ц Мастер, как по-вашему, это виноградье нам к лицу?
Пришли мужики. Потребовали матерьял порточный, с продольным «форнамент
ом». И на рубахи орнамент «попристальней».
Иноземцы торговали полтора дня. Фатьян в полдня продал все до нитки. Оста
тками, обрезками товара он наделил ребятишек, безденежно, в подарок.
По случаю последнего дня гулянья покупатели не торопились расходиться,
сидели вкруг палатки, балаболили, хвастались покупками.
Фатьян, выйдя из пустой палатки, весело крикнул:
Ц Желаю всем эти обновки сто лет носить, на другую сторону переворотить
да опять носить!
Переждав, пока кончится смех, Фатьян продолжал:
Ц Чувствительно вас благодарю за неоставленье. Иноземцы меня выучили,
а вы меня выручили. Ц И Фатьян поклонился народу в землю.
Бабы встали и ответили Фатьяну поясным поклоном:
Ц Промышлять вам с прибылью, гость торговый! За вашу добродетель, как вы
есть превосходный мастер…
Обратно Фатьян правился на шкуне. Парусом бежали шибче парохода.
Фатьяновы внуки-правнуки, такие же, как дед, красильщики-набойщики, работ
ают теперь на фабриках. Дедова оказия не вылиняла, не выцвела в пересказа
х внучат. Дедовской пословкой и заканчивают: «За морем прок потеряли, тол
ько хитрость одна».
И объясняют:
Ц Тогда прок, когда делаешь дело по совести, на общую пользу. Эту прочнос
ть ничья злохитрая корысть не переможет.

Рассказ Соломониды Ивановн
ы

У нас родитель беда грозный был.
Еще ребята никто не родились, мамку пришли подружки на игрище звать:
Ц Марфа, пойдем на качели.
Ц Ивана дома нету.
Ц А что там Иван, приведем таку же.
В вечерню домой явилась, муж не глядит:
Ц Где была?!
Ц На качели.
Ц Неси вожжи.
Она сходила за вожжами Ц да в ноги.
Ц Прости, Иван, боле никуда не пойду.
До старости нигде не бывала.
Братишко пяти годов баловал да окно разбил. Татка его схватил, засек до кр
овей. А мамка ткет, слезы ручьем бежат, не смеет молвить. Братишко из-под ре
мня ей кричит:
Ц Мамушка, мамушка! Не плачь, мне совсем не больно!
Я семи лет овец пасла, с ягнятами заигралась, овцы в огород зашли… Татушка
был ростом велик, я маленька… Меня за рубашонку повесил Ц да ремнем. Я как
птица… Сек, сек Ц под порог свиснул.
Братья уж не молоды были. Андрей вдовел, у Мартемьяна ребят двое. Жили Ц н
е делились. Родитель коня купил с изъяном.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120