Вышел и
з горницы, так дверью двизнул, что изба дрогнула.
С этого дня и часа остуда легла меж Андреем и четырьмя его товарищами. Эта
остуда была на руку соседственной артели. Артельный староста «подвесил
Андрею лисий хвост».
Ц Тебе, преименитому кормщику, не дозволено копейки взять из казны! Твое
й бы дружине перед тобой на четвереньках бегать, а они свою ногу тебе на го
лову ставят. Переходи в нашу дружину. Будешь над нами государить, а мы тебе
будем в рот глядеть и от тебя слова ждать.
Ц Куда походите? Ц спросил Андрей.
Ц Зимовать на Матку, на Новую Землю. Люди к походу готовы.
Андрей был крут на поворотах Ц дал согласие. Ушел на Новую Землю, не сказа
вшись, не спросившись со старыми своими товарищами. И те оскорблены были
даже до слез: ушел, не простился!
На Новой Земле кормщик Андрей государил и осень, и зиму, и весну. Там, в неве
черний день, к Андрею пришла та, которая говорит о себе: «Я Ц детям утеха, я
Ц старым отдых, я Ц рабам свобода, я Ц трудящимся покой».
Андрея положили в каменном берегу, накрыли аспидной плитой. На плите выс
ечена надпись: «Спит Андрей Двинянин, жда архангеловы трубы».
Эта весть об Андрее прилетела на Двину, и была печаль великая, и дружина пл
акала Ц ушел и нам прощения не оставил.
Через четыре года по Андрееве исходе, значит, через пять лет после его быв
анья в Ютте, пришел на Двину скандинавский корабль, и хозяин корабля стал
сыскивать об Андрее. В тот же вечер встретился с Андреевой дружиной.
Ц Вы Андреева дружина. Вам должно принять эти гривны.
Ц Недостойны.
Ц Раздайте скудным, бедным людям.
Ц Не нашими руками раздавать. Тяжко нам будет получать спасибо за Андре
еву милость.
Наконец сошлись на том, что надобно учредить память Андрею. А как Андрей б
ыл отменный мореходец, то да будет намять его знатна и слышна в морском со
словии.
Ц Наша Двина ходит промышлять рыбу в Западный Мурман, близ Бусой салмы. Э
то место вы, скандинавы, зовете «Жилище туманов», и Андрей мечтал учредит
ь здесь остерегательный звон.
Ц Быть по сему, Ц отозвался варяженин. Ц Я в эту же зиму вылью колокол и
весной, на Троицу, привезу кораблем.
Ц Быть по сему, Ц отвечали двиняне. Ц Мы явимся на Мурман раньше тебя и
к Троицыну дню возведем на Бусой вараке столп-звонницу. Еще кладем на теб
я заповедь, государь варяженин. По ободу, по краю колокола, вылей сей стих:
«Малый устав преступив, исполнил великую заповедь».
Как пообещал варяженин, так и учинил. Сыскались в Скандинавии искусные м
астера-литейщики. Вылили из меди, олова и серебра художный колокол. Тольк
о стих, завещанный двинянами, вылили латинской речью. По тому же латинско
му обычаю колокол был окрещен и наречен Андреем.
Весною, когда полетели в русскую сторону гуси, гагары и, утята, варяженин п
огрузил колокол на свой корабль и, вслед за птицей, пошел в русский ветер.

В эту пору стоит на Мурмане беззакатный день, и берега грезят и манят в вел
икой прозрачности.
Варяженин видит Бусую вараку в полном лике: на вершине возведена звонниц
а новгородским обычаем, но в один пролет.
Варяженин трубит в рог, и Русь трубит ответно. Колокол вздымали на гору на
моржовых ремнях, всем народом.
Звон был учрежден западным обычаем: в пролете, в железных гнездах, ходила
дубовая матица. В матицу врощены уши колокола. От ушей спущены до земли ре
менные вожжи. Звонарь, стоя на земле, управлял вожжами. Матица начинала во
рочаться, раскачивая колокол. Колокол летал в пролете, язык бил свободно,
рождая звук певучий, грозный и жалобный.
Это звенящее нескончаемое пение носилось по океану триста лет. И проходя
щие мореходцы поколение за поколением поминали гостя Андрея с Двины и го
стя Варяженина.
После этих времен дошел день и час: колокол зазвонил сам собою, ужасая слы
шавших.
«Последи же бысть трясение земли о Западный берег Мурмана».
Тряхнуло гору в Кольской Губе, дрогнула Бусая варяка, качнулась звонница
. Колокол, звеня и рыдая, как птица слетел в глубину морскую. Но и в начале ны
нешнего столетия мореходцы уверяли, что звенит Андреев колокол и на дне
моря-океана.

Любовь сильнее смерти

У Студеного моря, в богатой Двинской земле, жили два друга юных, два брата
названых, Кирик да Олеша. И была у них дружба милая и любовь заединая.
Столь крепко братья крестовые друг друга любили секли стрелою руку, кров
ь точили в землю и в море. Мать Сыру землю и Синее море призывали во свидет
ели. Кирик да Олеша Ц они одной водою умывались, одним полотенцем утирал
ись, с одного блюда хлебы кушали, одну думу думали, один совет советали Ц
очи в очи, уста в уста.
Отцы их по любови морскою лодьею владели и детям то же поведали. Кирик, ста
рший, стал покрут обряжать, на промысел ходить, а Олеша прилежал корабель
ному строению.
Пришло время, и обоим пала на ум одна и та же дева Моряшка. И дева Моряшка с о
боими играет, от обоих гостинцы берет. Перестали крестовые друг другу в о
чи глядеть.
В месяце феврале промышленники в море уходят, на звериные ловы. Срядился
Кирик с покрутом, а сам думает: «Останется дома Олеша, его Моряшка опутает
». Он говорит брату:
Ц Олешенька, у нас клятва положена друг друга слушати: сряжайся на промы
сел!
Олеша поперек слова не молвил, живо справился. Якоря выкатили, паруса отк
рыли… Праматерь морская Ц попутная поветерь была до Кирика милостива. Д
ень да ночь Ц и Звериный остров в глазах. Круг острова лед. На льдинах тюл
еньи полежки. Соступились мужи-двиняне со зверем, учали бить.
Богато зверя упромыслили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120