День-то рыбу в погребу укладывала, перед ужином вышла в з
алу отдохнуть И покажись ей, что Маляхина нету Обрадовалась: «Хоть один,
Ц думает, Ц вечерок подышу чистым воздухом, без шпионов» Окна-то распах
нула под окном-то Федька!
Хионья Егоровна Корытова цветы с подоконника срыла да и выпихалась на ул
ицу задним-то фасадом. Бесчествует купца первой гильдии Федора Маляхина
… Прохожие путники во главе с уличными детями вопиют:
Ц Гордись, гордись, Корытиха, не сдавайся!
А мимо наша девка воду несла. Федор схватил ведра да мадам Корытову и окат
ил с головы до пят. Страм!
После этого день прошел и неделя прошла Господин Маляхин что-то переста
л являться на своем посту.
А вечера чудные, не похоже, что осень. Несмотря на страшный недосуг, оделис
ь мы с сестрицей для прогулки побежали за Катей.
Ц Прекрасная затворница! Позвольте вас пригласить для приятной прогул
ки по набережной, тем более ваш Отелло исчез!
Катя, как птичка, радехонька.
Вот и шествуем, три элегантные дамы. У моей сестрицы новой выдумки нарядн
ое фуро, у меня прозаический чепец а-ля Фигаро, а Катя всегда комильфо и бь
ен ганте.
Оживленно беседуя, вдруг наталкиваемся на толпу Что такое? У гостиницы «
Золотой якорь» народ, извозчики, точно свадьба Пробираемся поспешно чер
ез публику, а все в окна глядят А там песни, бубны, топот, звон посуды и беспр
едельный бабий визг На улице темно, в гостинице светло, нам некуда девать
ся, в окна смотрим О ужас! Табун девок захватились вокруг Федора Маляхина
и скачут ажно ветер свистит Лампы и свечи то вспыхнут, то померкнут Федор
опух, обородател, глаза остолбели. И он вопит:
Ц Сволочи, песню! Мою песню!
Прихлебатели и девки грянули под музыку

Кат-тя, ты меня не лю-убишь!
Кат-тя, ты меня погубишь!

В толпе кто-то и выговорил:
Ц О-хо-хо!… В каждой песне Катю помянет. Пятые сутки пьет напропалу, любов
ь-то утолить не может.
Слава богу, нас не узнали в темноте. Я схватила Катю за руку, перебежали че
рез дорогу и Ц окаменели, как две Лотовых жены: у чужих ворот прижалась-п
ритаилась Настасья Романовна Маляхина и тоже глаз не сводит с ужасных си
яющих окон «Золотого якоря».
Катерина моя охнула Ц да бежать. Чем дальше бежит тем громче плачет.
… Что вы думаете Ц в одну ночь она собралась. Мы с сестрой вещи пособляли
увязывать, а Хионьюшка сидела на полу да причитала:
Ц Опустеть хочет корытовско подворьице!
У нас вокзал за рекой. Катя пароходом плыла мимо города. Но последний взгл
яд был брошен ею не на ельник, не на кладбище. Она смотрела на маляхинскую
набережную, неутолимо глядела на маляхинский дом.
Она не велела никому сказывать о своем отъезде Но разве в нашей провинци
и могут быть секреты!
Катя днем отбыла, а в вечерню к Хионье Егоровне явился Федор Маляхин, в чер
ном сюртуке, в черном галстуке.
Ц Куда уехала? Докуда билет брала?
Хионья и сама ничего толком не знала. Билет нарочно до ближних станций бы
л бран, чтобы следы затерять. И Федор не стал искать. Всю зиму, как медведь, в
лавке сидел Пощелкает-пощелкает на счетах, потом уставится в одну точку,
долго так сидит. Весной на пароходе в Норвегу уехал и жил там до белого сне
гу. Катя у него далеко стала, все перегорело, он и обошелся. Домой приехал, ж
ене голубого шелку на платье привез, а себе в кабинет заграничную картин
у в золотой раме. Изображена молодая особа в виде нимфы, порхающая над бур
ным ручьем. Многие находят, что черты нимфиного лица напоминают Катю. Наз
ывается картина «Мимолетное виденье».

Митина любовь

У меня годов до двадцати пяти к дамам настоящего раденья не было.
Конечно, при гостях пронзительность глаз делаешь, а все не мои. Притом хол
остой да мастер корабельный, дак сватьи налетают, как вороны на утенка:
Ц Погоди, Митька! Роешься в девках, как в сору, одна некрасива, друга нехор
оша, а криворота камбала и достанется.
Ц Скажите, как напужали!
Ц Небось напужаешься! Над экими, как ты, капидонами вымышляют колдуны-ти
. В гости тебя зазовут, в чаю, в кофею чего надо споят, страшну квазимоду и во
зьмешь, молекулу.
А я живу, какого-то счастья жду, судьбы какой-то. А дни, как гуси, пролетают.

… Позапрошлая наступила зима, выпали снеги глубоки, ударили морозы новог
одни. Три дня отпуску, три билета в Соломбальский театр. Соломбала Ц горо
да Архангельска пригород. От нашей Корабельщины три часа ходу.
У вдовы, у Смывалихи, остановился. Вечером в театре жарко, людно. В антракт
огляделся: рядом особа сидит молодая. Сроду не видал такого взора! Не взгл
яд Ц тихая заря поздновечерняя. Больше во весь вечер не посмел в ейну сто
рону пошевелиться.
Другой день ушел в гости к вечеру.
Народушку в театре Ц как тараканов на печи.
Ц Ишь лорд какой расселся, член парламента! Расшеперил лапы-то!
Ейно место охраняю… Идет. Голову гордо несет, щеки, уши пылают. Стыдится. Ч
естного поведения, значит При встал ей. Мило улыбнулась.
«Грозу» Островского представляли… Вместе ахнем, вместе рассмеемся, а сл
ова за сто рублей не сказать. В антракте осмелел:
Ц Не угодно пройтись в фойе?
Ц С кем имею честь?
Такой-то.
Ц Марья Ивановна Кярстен.
И в слове и в походке она мне безумно нравится. У ей все так, как я желаю.
Ц Что на меня зорко глядите?
Ц Очень вы, Марья Ивановна, ненаглядны. Только во взорах эка печаль…
Ц Оттого, что родом я со печального синя-солона моря…
Ц У меня тоже не с кем думы подумать, заветного слова промолвить. Марья И
вановна, мы другой вечер рядом сидим, вы меня вчера заметили ли?
У ней и смехи на щеках играют, оглядывает меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120