»
В обширном зале народу было Ц хоть по головам ступай. Кончились общие во
просы. Со своим сообщением вышел Гуля Большаков. Рассказывал о строитель
стве выставки, открытие которой приурочено к Октябрьским праздникам; о т
ом, какое видное место предоставлено Лебяжьей реке. Иван Губа, считая, что
для него все потеряно, желая досадить докладчику, начал громко разговари
вать с соседями. Тогда и высокий голос Гули Большакова зазвенел, как коло
кольчик:
Ц Я слышу, что среди нас присутствует наш уважаемый мастер Иван Егорови
ч Губин. Иван Егорович, я привез вам личное приглашение участвовать на вы
ставке.
Иван буркнул:
Ц Некому меня там знать.
Гуля продолжал:
Ц Простите, что без вашего разрешения я показал выставочному комитету
несколько ваших работ. Из тех, что хранились в артели. Ваши изделия, Иван Е
горович, чрезвычайно понравились. Комитет с удовольствием предоставит
вам, Иван Егорович, особую витрину или, если вы пожелаете оказать честь ар
тели, Ц то в качестве ее члена, среди ее экспонатов. Вы, конечно, будете наш
им украшением, Иван Егорович.
Гуля спрыгнул с кафедры, подошел к скамье, где сидел Иван Губа, и протянул
ему конверт:
Ц Вот вам личное письмо от комитета, Иван Егорович.
Тишина стояла в зале. Сотни глаз глядели на Ивана. Иван вдруг побагровел, с
морщился, и… слезы обильным потоком хлынули из его глаз. Из-за слез не вид
я Гулю Большакова, старик нашарил его руками и обнял:
Ц Заботник ты мой, печальник ты мой, доброхот ты мой, Гулюшка! Не я украшен
ие, это вы, молодые, великодушные, всемирное наше украшение!
Повернув в сторону артельных мокрое от слез лицо, Иван гаркнул:
Ц Артель, пиши меня в члены или хотя в ученики! Челом бью!
Не гуси-лебеди крыльями захлопали Ц артельные в ладоши загремели, закр
ичали:
Ц Инструктором будешь у нас, Иван Егорович, Ц решено и подписано!
На Лебяжьей Горе дела идут благополучно. Про Гусиную Гору можно сказать,
что если строил здесь артельное дело столяр Федот Деревянный, то увенчал
Федотово строенье кровлей комсомолец Вася Меньшенин.
На Гусиной и прежде мало было живописцев. Больше столяры и резчики. В посл
еднее время один Иван Щека умел разрисовать-расписать шкатулку-сундучо
к в здешнем, особливом вкусе. И краска в Щекиной работе не темнела, не линя
ла, не смывалась.
Ц Тридцать лет столешницу мочалками сдираю, Ц скажет деревенская хоз
яйка, Ц а цветочки как сегодня расцвели.
Щекина Ивана рукоделье!
Еще зимой Щека оповестил Федота:
Ц В навигацию, в корабельный приход буду дома!
Артельные обрадовались. Наготовили ларцов да ящичков: края-каемочки рез
ные, а стенки-кровельки оставили для живописи:
Ц Иван Акимович приедет, нацветит и наузорит. Не поддадимся Лебяжьей Го
ре.
Вася Меньшой добывал рисунки, картинки о новой жизни, советской. Собирал
и приговаривал:
Ц Пригодится нашему художнику.
Федот задумчиво покачивал головой:
Ц Вот только мы пригодимся ли? К своему художеству Иван Акимович относи
тся с пристрастием. Каким глазом взглянет?… Может, не понравится, что в его
избе распоряжаемся. Мне первому достанется.
Иван Щека приехал к лету. Тут же, у морской пристани, узнал подробности об
артели, о том, что для артельных в городе «куют медали». Недаром говорили,
что Ивана Егоровича с Иваном Акимовичем посадить на одни весы Ц ни кото
рый не перевесит.
Щека рассердился, разгорячился на себя и на людей, а на Федота пуще всех. П
о Лебяжьей реке ходил нарочный пароходик. Щека не поехал домой. Засел в ша
тре знакомого рыбака.
О приезде мастера на Гусиной узнали в тот же день. Ждали трое сутки, обеспо
коились: «Не захворал ли? Не лежит ли где под карбасом?» Федот Деревянный,
как на грех, поранил ногу. На разведку отправился Вася Меньшой.
Щека сидел в шатре, вязал рыбачью сеть. Не поглядел на Васю, а только покос
ился:
Ц Здрасте, молодой человек. Меньше вас некого было послать? Федотка окол
ел?
Ц Федот посек ногу тором.
Ц Умысел и хитрость… Значит, вас послали бесприютного изгнанника гляде
ть?… Возвестите населению, что Ивашка Щекин, не имея где главы приклонить,
кочует по морскому берегу, подобно диким племенам.
Вася старался умягчить старика:
Ц Как мы вас ждали, Иван Акимович. Делов вам на припасали Ц на барже не ут
януть.
Щека уставился на Васю ярым оком:
Ц Не спросясь, меня в работники купили! Вы будете в моей избушке государи
ть, а я у вас в холопах? Вы и с Губиным нахально поступаете. Он дурачится на с
тарости. А в нашем мастерстве Ивашко Губин личность неизбежная.
Ц Я вам логику желаю доказать, Иван Акимович.
Ц А я вам и без логики спою: надменная аспида Федотко пущай опростает мое
домишко. Сроку даю неделю. Через неделю покорнейше прошу уведомить меня.

Унылой показалась Васе обратная дорога.
«Как низко ставит сам себя Иван Акимович. Капризит хуже малого ребенка. В
деревне будут пересуживать: „Знать, мошну толсту набил, то и куражится“. Б
ольной Федот опечалится. Лучше помолчу. Авось наш долгожданный мастер об
разумится».
На Гусиной Вася заявил, что Иван Акимович прихворнул. Через недельку про
сит навестить. Артельные успокоились. У Федота отлегло от сердца.
Комары, безлюдье, досада вконец одолели Щеку за эту неделю.
Вася приехал, начал добрым порядком:
Ц Напрасно вы на нас обиделись, Иван Акимович. Для чего не едете домой?
Ц В чулан меня положите или на чердак закинете? Ц горячился Щека. Ц Вла
сти из города наедут: «Где обитель оскорбленного Ивана Щекина?» Ц «Под к
рыльцом, Ц отзовусь я, Ц заместо Шарика и Жучки лаю на разные басы».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120