Губернатор напыжился, для важного упора ноги растопырил, глазишшами в пи
сьмо уперся Ц читат.
Слово прочитат, а слово губернатора Ц по носу!
Ох, рассвирепел губернатор! А все читат, а слова все бьют, и все по губернат
орскому носу.
К концу письма нос пухнуть стал и распух шире морды. Губернатор ничего и н
е видит, окромя потолка. Стал голову нагинать; нагинал-нагинал, да и стал н
а четвереньки. Ну, ни дать ни взять Ц наш Трезорка.
Под губернатора два стула поставили. На один губернатор коленками стал,
на другой руками уперся ишшо схоже с Трезоркой, только у Трезорки личнос
ть умней.
Губернатор из-под носу урчит:
Ц Водки давайте!
А голос, как из-за печки. Принесли водки, а носом рот закрыло. Губернатор че
рез трубочку напился водки и шумит из-под носу:
Ц Расстрелять, сослать, оштрафовать, арестовать, под суд отдать!
Орет приказы без череду: спервоначалу расстрелять, а опосля уж все остал
ьно. Взятку губернатор не позабыл Ц взял, в коляску на четвереньках угро
моздился, его половиками прикрыли, чтобы народ не видал да насмех не подн
ял.
Заводчик губернатора выпроводил, а сам в хохот, Ц любо, что попало не одн
ому ему.
Письму ход дали.
Вот тут я в полном удовольствии был!
Дело в суд. Разбирать стали. Я сидел, как посторонной народ. Судья главной
старикашка был Ц ему и двух слов хватило. Письмо другому судье отсунул и
говорит:
Ц Читай, я уж сыт.
Второй судья пяток слов выдержал и безо всякого разговору третьему судь
е кинул. А у третьего зубы болели, пестрым платком завязаны, над головой ко
нцы торчат. Стал третий судья читать, его по зубам хлестким словом шшолкн
уло. Зубы-то и болеть перестали, он и заговорил скоро-скоро, как забарабан
ил:
Ц Оправдать, оправдать, оправдать! На водку дать, на чай дать, на калачи да
ть!
Я ведь чуть не крикнул:
Ц Мне, мне! Это я писал!
Одначе смолчал. Судья писанье мое читат, за старо, за ново получат, а с кого
взыскать, кого за письмо судить Ц не знат, до подписи не дочитались. Судей
ских много набежало, и всем попало Ц кто сколько выдержал слов. Одначе до
конца ни один не дочитал. Кабы поумней были, дак сдогадались бы письмо по о
тдалении поставить и читать через трубу дальнозорну.
Дали письмо читать сторожу, а он неграмотной Ц темной человек, ну, небиты
м и остался.
Письмо в Петербург послали всяким петербургским начальникам читать. Эт
им меня очень уважили. Ведь мое писанье мордобитно не то что простым чину
шам, Ц самим министерам на рассужденье представили. Ну, и по их министерс
ким личностям звездануло за весь рабочий народ!
Чиновники хорошему делу ходу не давали. Подумай сам, како важно изобрете
нье прихлопнули!
А мне надобно ишшо что сделать: покеда есть знать, так писать. Вот и придум
ал. Написал большу бумагу, больше этой столешницы. Сверху простыми буква
ми вывел:


«ЧИТАТЬ ТОЛЬКО ГОСПОДАМ».


А дальше выворотны слова пошли. Утресь раным-рано, ишшо городовые пьяных
добивали да деньги отбирали, Ц я бумагу повесил у присутственных мест, с
тал к уголку, будто делом занят, и жду.
Вот время пришло, чиновники пошли, видят: «Читать только господам», глаза
в бумагу вперят и читать станут, а оттудова их как двинет! А много ли чинов
никам надобно было? С ног валятся и на службу раком ползут.
А которы тоже додумались: саблишки выташшили и машут.
Да коли не вырубить топором написанного пером, то уж саблишкой куды тут р
азмахивать! Позвали пожарну команду и водой смыли писанье мое и подпись
мою. Так и не вызнали, кто писал, кто писаньем чиновников приколотил.
Потом говорили, что в Петербурге до подписи тоже не дочитали и письмо мое
за город всенародно расстреляли.

Поп-инкубатор

Поп Сиволдай к тетке Бутене привернул. Дело у попа одно Ц как бы чего поес
ть да попить.
Тетка Бутеня в город ладилась, на столе корзина с яйцами. Поп Сиволдай пот
чеванья, угошшенья да к столу приглашенья не стал ждать: на стол поставле
но Ц значит, ешь. Припал поп к корзине и давай яйца глотать, не чавкая. Тетк
а Бутеня всполошилась:
Ц Что ты, поп! Ведь с тобой неладно станет, проглотил десяток да ишшо две ш
туки.
Ц Нет, кума, проглотил я пять, ну, да пересчитывать не стану.
Тетка Бутеня страхом трепешшется, говорит-торопится:
Ц Поп, боюсь я за тебя и за себя, кабы мне не быть в ответе. Рыгни-ка! Может, н
едалеко ушло, сколько ни есть обратно выкатятся.
Поп Сиволдай головой мотат, бородой трясет, волосами машет. Жаль ему прог
лочено отдавать.
Ц Я сегодня на трои именины зван да на новоселье. Во всех местах пообедаю
, ну, и авось того, ничего!
Поп на именинах на троих пообедал и кажной раз принимался есть, как с голо
дного острова приехал. На новоселье поужинал. И на ногах не держится Ц бр
юхо-то вперед перецеплят.
Дали попу две палки подпорами. Ну, Сиволдай подпоры переставлят, ноги пер
едвигат и таким манером до дому доставился, лег на кровать.
А в тепле да в потемни цыплята скоро высиделись. У попа в животе цыплята вы
велись, выросли, куры яиц снесли и новых цыплят вывели.
Поп Сиволдай в церкви службу ведет, проповедь говорит:

Мне дров запасите,
Мне сена накосите,
Мне хлеб смолотите,
Мне же, попу же,
Деньги заплатите!

А петухи в поповом животе, как певчие на крылосе, ко всякому слову кричат:


Ку-ка-ре-ку!

Народу забавно: потешней балагана, веселей кинематографа.
Это бы и ничего, да вот для попадье большо неудобство.
Как поп Сиволдай спать повалится, так в нем петухи и заорут. Они ведь не зн
ают, ковды день, ковды ночь, Ц кричат без порядку времени Ц кукарекают д
а кукарекают.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120