Ц И вовсе нет ничего хорошего в Уйме. Ихни деревенски лад и согласье от г
лупости да от непониманья чинопочитанья. То ли дело мы: перекоримся, пере
ругаемся Ц и делом заняты, и друг про дружку все вызнали!
Чиновницы из форточки в форточку кричали, Ц это у них телефонной разгов
ор, Ц попадьям вторили.
Потом чиновницы, как попадью стретят, о лопухах заговорят с хихиканьем. А
попадьи чиновниц крапивным семенем да репейниками обзывали.
Это значит Ц повели благородной разговор.
Теперича-то городские жители и не знают, каково раньше жилось в городу. Но
нче всюду и цветы и дерева. Дух вольготной, жить легко.
Ужо повремени малость! Мы нашу Уйму яблонями обсадим, только уж всамдели
шными.

Оглушительно ружье

Сказывал кум Митрий Артамоныч про свое ружье. Ствол, мол, широченный, кали
бру номер четыре.
Это что четыре! У меня вот тоже ружье, тоже своедельно Ц ствол калибру ном
ер два!
Кабы ишшо пошире, я бы в ствол спать ложился. А так в нем, в стволе ружейном к
алибру номер два, я сапоги сушил, провиант носил.
Опосля охоты, опосля пальбы ствол до горячности большой нагревался, и жа
р в нем долго держался.
В зимны морозы, в осенню стужу это часто было очень к месту и ко времени. От
устали отдыхать али зверя дожидать на теплом стволе хорошо! Приляжешь и
поспишь часок другой-третий.
Чтобы тепло попусту не тратилось, я к стволу крышку сделал. Выпалю для теп
ла, крышкой захлопну Ц и ладно.
Бывало, сплю на теплом ружье, на горячем стволе, а Розка, собачонка, около с
торожем бегат. Как какой непорядок: полицейского, волка али друго какого
зверя почует, ставень от ствола оттолкнет в сторону, меня холодом разбуд
ит. Ну, я с ружьем своим от всякого оборону имею.
Мое ружье не убивало, а только оглушало: тако оглушительно!
Раз я дров нарубил, устал, на ружье, на теплом стволе спать повалился. Лесн
ичий с полицейским заподкрадывались. Рубил-то я в казенном лесу. Розка мо
лчком, тихомолком ставень откинула, меня холодом разбудила. Кабы малость
дольше спал, меня бы сцапали и с дровами и с ружьем.
Я скочил, стряхнулся, выпалил, да так хорошо оглушил лесничего с полицейс
ким, что у них отшибло и память, и всякое пониманье, а движенье осталось. Я н
а лесничем, на полицейском, как на заправской паре, дрова из лесу вывез. Ог
лушенных в деревне на улице оставил, сам в лес воротился. Мне и ответ держа
ть не надо.
С этим оглушительным ружьем я на уток охотился. В саму утрешну рань нашел
озерко, на нем утки плавают, в прохладительности туманной покрякивают, м
еня не слышат.
Ружье-то утки видят, Ц таку махину не всегда спрячешь! Видят утки ружье, д
а в своем утином соображении ствол калибру номер два за ружье не признаю
т. Это мне даже сквозь туман явственно понятно.
Утки оглушительно ружье за пароходну трубу сосчитали, думали: труба в от
пуску и по лесу прогуливает себя. Не все ей по воде носиться, захотела по г
оре походить. Утки таким манером раздумывают, по воде разводье ведут, пля
сом кружатся.
Туман тоньшать стал, утки в мою сторону запоглядывали. Я пальнул. Разом вс
е утки кверху лапками перевернулись и стихли.
Надо уток достать, надо в воду залезать, а мне неохота Ц вода холодна. Каб
ы Розка, собака, была, она бы живо всех уток выташшила. Да Розка дома остала
сь.
Жона шаньги житны пекла. Об эту пору у Розки большое дело Ц попа Сиволдая
к дому не допускать. А поп по деревне бродил, носом поводил, выискивал, чем
поживиться.
Розка Ц умна животна Ц пока все не съедено, пока со стола не убрано, ни по
па, ни урядника полицейского, ни чиновника (не к ночи будь помянуто, чтобы
во снах не привиделся) и близко не подпустит. Коли свой человек идет: кум, с
ват, брат, Розка хвостом вилят, мордой двери отворят.
Сижу, про собаку раздумываю, трубку покуриваю, про уток позабыл.
К уткам понятье и все ихни чувства воротились. Утки зашевелились, в поряд
ок привелись, крылами замахали и вызнялись. «Вот, Ц думаю, Ц достанется
мне от жоны за эко упушшенье».
Утки вызнялись, тесно сбились, совешшание ведут.
Я опять пальнул. Уток оглушило, они на раскинутых крыльях не падают, не лет
ят, на месте держатся.
Тут-то уток взять дело просто. Я веревку накинул и всю стаю к дому поташши
л.
Дождь набежал. Я под уток стал и иду, будто под зонтиком. Меня вода не мочит,
меня дождь не берет. Дождь пробежал, солнышко припекло, я под утками иду,
Ц меня жаром не печет.
Дома утки отжились, ко двору пришлись. Для уток у меня во дворе пруд для ку
панья, двор да задворки для гулянья. Как замечу уткинские сборы к полету-о
тлету, я оглушительно ружье покажу Ц утки хвосты прижмут, домашностью з
аймутся. Яйца несут, утят выводят.
Вскорости у всех уемских хозяек утки развелись. Всем веселы хлопоты, все
м сыто.
Поп Сиволдай выбрал время, когда собаки Розки дома не было, пришел ко мне и
замурлыкал таки речи:
Ц Я, Малина, не как други-прочи, я не прошу у тебя ни уток, ни утят, дай ты мне
ружья твоего, я сам на охоту пойду, скорей всех, больше всех разбогатею.
От попа скоро не отвяжешься Ц дал ему ружье.
Сиволдай с вечера на охоту пошел. Ружье-то ему не под силу нести, он ружье
Ц то в охапке, то волоком ташшит. А к месту приташшился вовремя и в пору.
На озере уток большое стадо Ц больше, нежели я словил. Поп Сиволдай ружье
м поделил и курок нажал, да ружье-то перевернулось, выпалило и оглушило.
Очень хорошо оглушило, только не уток, а Сиволдая! Попа подкинуло да на вод
у на спину бросило.
Поп Сиволдай не потоп, а весь день до потемни по озеру тихо плавал.
Первыми эко чудо увидали старухи грибницы, ягодницы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120