В другой раз крикни на них: «Цыц, собаки!» —- и беги домой! Врут они все. Нет никакого папаши, и барона нет! Будешь еще такой вздор молоть — орясиной поколочу! — И мать показывает на кучу хвороста.
Но маленький Майт, в душе которого проснулась страсть к земным благам, на этом не успокаивается. Он идет к отцу.
— Отец, Майду чей сын — баронский?
— А что?
Таким глубокомысленным вопросом лениво отвечает Майту высокий человек, который сейчас, лежа ничком на траве за избой, предается воскресному отдыху. У него лицо в оспинах, большой толстый нос и серые глаза. Рот у него всегда приоткрыт, за толстыми бледными губами видны белые зубы.
Маленький Майт садится подле него на корточки и говорит шепотом, боязливо косясь в сторону лачуги:
— Мать говорит, что Майду не баронский сын, а Матси Прийду, и Сильму Микк, и Уэтоа Мари, и пурика-ский мальчишка — все говорят, что у Майду есть папаша.
— Нашел кого слушать — мало ли на деревне языком треплют!
— А мельница...— запинаясь, лепечет мальчик, и губы его дрожат от волнения.— А мельница и сапоги... и...
— Какая мельница, какие сапоги?
— Барон сказал — подарит Майду...
Конна Як соображает туго, медленно. Он пытается понять, что означают слова мальчика. Но сообразить, понять — для Яка дело нелегкое. Сонными глазами смотрит он на Майта, потом куда-то в пространство и молчит. Но смышленый мальчуган придумывает за это время маленькую дипломатическую ложь.
— Барон сказал, чтобы Майду приехал,— говорит он,— сейчас же приехал к нему, и он подарит Майду мельницу — мельница крутится и мелет муку... и новые штаны, красивые... с красными полосками, и сапоги... большие сапоги... И ты должен сейчас же запрягать...
— Кому он это говорил?
— Матси Прийду,— уверенно отвечает мальчик.
— Прийду врет.
— И Мари из Уэтоа он тоже говорил.
— Они тебя обманывают.
— И денег тоже даст, сказал. Барон богатый.
Як, по-прежнему лежа на животе, подпирает голову обеими руками Он сейчас похож на большого ленивого тюленя. Услышав о деньгах, Як настораживается, но вскоре на его лице снова появляется выражение обычного равнодушия. Он что-то бормочет, потом привлекает мальчика к себе, на траву.
— Не будь ты дурнем, не верь им — они над тобой смеются,— поучает он ласково.— Барон, правда, человек богатый, но чтоб он тебе что-нибудь...— тут Як спохватывается и добавляет: — Да барона никакого и нет вовсе... Ты разве не знаешь, что ты мой сын? Двух отцов ни у кого не бывает. У каждого ребенка только один отец, и у тебя тоже... В другой раз покажи Прийду и Мари язык, а не то стань к ним задом и подними рубашку! Экие брехуны! Плюнь ты на них!
И видя, что мальчик совсем опечален, Як тянет свою огромную пятерню к ею рыжей головке и гладит ее раз-другой по-медвежьи неуклюже.
— Ничего, я тебе сам сделаю мельницу. А мать сошьет штаны, когда подрастешь.
Маленького Майта уговорить недолго. Он взбирается к отцу на спину. Сидя верхом на этой широкой костлявой спине и держась обеими руками за длинные волосы отца, он воображает, будто скачет на лошади. И Як, посадив себе на хребет маленького «барона», чмокает губами, подражая звуку конских копыт, подбрасывает в такт свое сильное тело и несет высокородного юного всадника далеко-далеко, через пни и кочки, в чудесные сказочные страны... Забыта мельница, забыты новые штаны и сапоги, забыт сейчас и таинственный папаша, от которого должны последовать богатые дары...
Дурная молва на крыльях летит.
Пять с лишним лет тому назад, когда Як Лутс со своей пригожей молодой женой поселился в Н-ской волости как арендатор маленькой усадьбы Конна, никто из здешних жителей не знал ни его, ни его молодуху, ни их семейных дел. От них самих люди узнали только, что родом они из Ляыемаа, из дальней волости, и что их барин-помещик разрешил им переселиться сюда, на север Харьюмаа, в чужую волость, владелец которой был не то родственником, не то приятелем их прежнего господина. В те времена переселение крестьянина из одного прихода в другой было явлением редким, почти неслыханным. Мужички из Н-ской волости покачали, правда, головами, дивясь появлению нового арендатора, но этим дело и кончилось,— им волей-неволей пришлось поверить словам Яка и его жены: барон Ризенталь, их прежний барин, потому, мол, и отправил их на новые места, что у него в волости народу чересчур много. В Лянемаа люди, мол, живут так густо, что поля прокормить их не могут...
Но не успел Як Лутс прожить в усадьбе Конна и несколько месяцев — причем его пригожая хозяйка родила за это время здоровенького мальчика,— как неведомым ветром занесло в волость странную молву. Кто первым занес сюда и распустил этот слух — неизвестно. У сплетни ведь не найдешь ни отца, ни матери. А как она летит, такая молва! Шестьдесят с лишним верст пробежала она за короткий срок. Для того времени, когда крестьянин не имел свободы передвижения, успех, право, не малый!
Из этих толков жители Н-ской волости узнали, говоря вкратце, следующее.
Здоровенький сынок, которым небо благословило супружество Конна Яка, появился, мол, в этот грешный мир на несколько месяцев раньше, чем разрешают добрые правы и попы. Между свадьбой и крестинами прошло слишком мало времени. Но в этом, дескать, старина Як вовсе неповинен. Невелика вина и молодухи Лийзу. Смеет ли крестьянская девушка противиться, если барину она приглянулась? Лийзу понравилась помещику, он взял ее на свою мызу в услужение и оказал ей честь своей благосклонностью. Рабыня выполняет волю господина — на т(? она и рабыня. Однако милостивое расположение барина не осталось без последствий. Это бы еще не беда, но дело в том, что барон Ризенталь женат, а болтунам рот не завяжешь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111