Барышням чудился в нем какой-то таинственный герой, возможно какой-то безвестный отпрыск знатного рода, они находили в его лице благородные, гордые, пленительные черты, в его глазах — прямо-таки поэзию, романтику — словом, все те качества и приметы, которые так охотно обнаруживают в людях юные девицы и которым они искренне верят.
Дружба хозяйских дочерей — если только слово «дружба» здесь применимо — была для Мати во многих отношениях полезной. Особенно в изучении немецкого языка. Он часто приходил к ним со своими хрестоматиями и учебниками и просил помочь, если сам не мог с чем-нибудь справиться, и барышни Эмилия и Берта, получившие для того времени хорошее образование, охотно выполняли его просьбу. Кроме того, они старались говорить с ним только по-немецки и поправляли его, если он делал ошибки. Майт позволил им смеяться над каждым своим промахом и подтрунивать над собой, потому что этак — объяснял он барышням — каждая ошибка и ее исправление лучше ему запоминаются.
Майт, по натуре честолюбивый и деятельный, учился с железным упорством и неутомимым усердием, совершенствуясь в своем ремесле, приобретал общие знания, овладевал немецким языком. По вечерам, когда все подмастерья и ученики сладко похрапывали на своих нарах, расположенных в мастерской в несколько ярусов, он сидел за книгами и заучивал назубок все, что тол 1,ко умещалось в голове. Воскресные дни он почти целиком посвящал занятиям и не пропускал ни одного урока в воскресной школе, где вскоре стал одним из лучших учеников. А так как ученье давалось ему легко и память у него была хорошая, то он за короткое время успел накопить много знаний.
Уже на третий год своего обучения Мати говорил по-немецки вполне споено для ремесленника, а тем более для ученика; на четвертый год он научился писать на этом языке без особенно грубых ошибок, а к концу его ученичества едва ли кто-нибудь сказал бы, что этот юноша всего несколько лет назад явился в город прямо от сохи, в коротких штанах и постолах, умея изъясняться только на презренном «деревенском» языке.
По просьбе Майта,— а он уже проявил свое дарованье,— в мастерской ему стали поручать самые тонкие резные работы. Здесь он двигался вперед еще быстрее, чем в изучении языка и всякой книжной премудрости. Будучи старшим учеником, он выполнял работы, которые сделали бы честь любому опытному подмастерью. Он неутомимо искал новых моделей и комбинировал их, а иногда придумывал и самостоятельно, что вызывало немалую досаду Оскара Брандта, а мастеру доставляло тем большее удовольствие. Если старший подмастерье часто браковал и отвергал предложения и эскизы деревенского зазнайки, мастер Виттельбах, когда они попадали ему в руки, охотно их использовал, и автор получал заслуженную похвалу. Виттельбах с удовольствием всем заявлял, что опыт, который он проделал, взяв в ученики деревенского мальчика, превзошел все ожидания. Майт блестяще закончил испытательный срок, а теперь и успешное завершение ученичества было не за горами.
Майт уже начал мечтать о своей пробной работе на звание подмастерья. Она должна выйти очень красивой — так с воодушевлением решил молодой честолюбец. И вот на исходе шестого года долгожданное пробное задание было наконец получено. «Достопочтенный столярный цех» обязал Майта изготовить изящный ларец, в котором гармонически сочетались бы все главнейшие мотивы резьбы, применяемые в столярном деле. Задача была не из легких, но как раз это и обрадовало Майта. Теперь он мог наконец показать, чего стоят его смекалка и искусные пальцы л чему он научился за шесть лет. Теперь он умел вырезать и львиные головы, и рыбьи хвосты, и улыбающихся фавнов меж причудливых стеблей и листьев — и все это оказывалось более красивым, стильным, тонким, чем фигурки, украшавшие господский шкаф и стол на Н~ской мызе. В радостном возбуждении, охваченный творческим пылом, приступил Майт к пробной работе.
Между тем добрый мастер не забыл уладить дело, которое Майт совсем упустил из виду. Майт, хотя и был отпущен с помещичьей земли и мог поселиться в городе, но не состоял еще в списках горожан, не был «приписан к городу». А тогдашний ремесленник должен был непременно значиться горожанином, иначе он не мог стать подмастерьем. Занесение в списки стоило немалых денег, а их у Майта не было. Тут мастер Виттельбах по собственному почину пришел ему па помощь п записал его в горожане раньше, чем Майт закончил свою пробную работу. Господин Виттельбах умел ценить усердного и способного работника.
5 МАТИАС ЛУТЦ СТАНОВИТСЯ ПОДМАСТЕРЬЕМ
Прием в подмастерья, как это было в обычае и в более поздние времена, совершался четыре раза в год — к пасхе, к янову дню, к михкелеву дню 1 и к Новому году.
1 22 июня, 29 сентября.
Если была необходимость, цех собирался для приема новых подмастерьев и вне этих сроков; но тогда ученик, по ходатайству которого это делалось, должен был платить особо. Ученик мастера Виттельбаха Матиас Лутц, по его собственной просьбе, был вызван в почтенный цех незадолго до пасхи; он должен был выслушать оценку своей пробной работы и решение о переводе в подмастерья.
Работа его была закончена вовремя. В мастерской она вызвала восхищение, но в той же мере и зависть. Когда ларец был отправлен для осмотра в цех, там сказали, что это скорее пробная работа мастера, чем подмастерья. Майт сам пожелал получить более трудное задание, чем давалось обычно, и мастер Виттельбах охотно поддержал его просьбу. С этой работой, как жастер и предвидел заранее, Майт справился блестяще. Этот бывший деревенский парнишка делает честь своему мастеру перед всем «достославным цехом» — это Виттельбах, весело потирая руки, повторял самому себе, да и других заставлял с ним соглашаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111