— А что мне с тобой было делать, если ты уверял, будто любишь двух девушек сразу? В таких делах ты еще мальчишка, а над мальчишкой можно и подшутить, особенно когда преследуешь благую цель. А тут цель полезная вдвойне — и для тебя и для меня.
— Как так — для тебя?
— Ты только не думай, что я опять шучу. Сейчас с тобой говорит серьезный человек, искренний друг, который хочет тебе помочь, не забывая, однако, и своих собственных интересов. Я знаю, разрыв с Бертой принесет тебе немало трудностей. Девушке будет жалко терять тебя, она, наверное, будет много плакать и долго грустить... Как ты считаешь?
— Очень возможно,— удрученно ответил Лутц.— Ну и что?
— Это, конечно, терзает твое доброе сердце. Из чувства сострадания ты бы, наверное, желал Берту видеть счастливой. Может быть, я ошибаюсь?
— Нет.
— Ну вот, тут-то я и смогу помочь. Я посватаюсь к твоей покинутой невесте.
— Ты, Конрад?
— А отчего бы мне не посвататься0 Пе из лгоб^и, конечно,— моя первая и последняя любовь покоится на берегу Рейна. Но богатеньким мастером я стать не прочь. А теперь, когда ты решил отступить, это для меня сделалось возможным,— почему бы мне не схватить за рога златорунного барана? Тем более что и тебе окая^у услугу... Может, думаешь — Берта за меня не пойдет? Я, мол, не такой видный парень, как ты? Не беспокойся! У Берты выбор уже невелик, а ее родителям я нравлюсь. Да и мой старинный, почтенный бюргерский род безупречен. Как видишь, все в полном порядке. Не хватает только твоего разрешения. По при таком положении вещей, как сейчас, мне нечем о описаться запрета с твоей стороны.
-- Послушай, Конрад, это небось опять какая-нибудь выдумка.
— Да ничуть не бывало! Вот тебе моя рука.
Лутц снова долго всматривался в лицо друга, но Конрад, плут этакий, глядел серьезно, точно святой апостол на стене алтаря. И взгляд его, и выражение лица вполне отвечали тому, что он сейчас говорил.
Да и в самом деле, в словах Губера не было ничего неправдоподобного. Почему бы и ему не стремиться к тем же благам, каких искал Лутц? Почему бы и ему не плыть к той же цели? До сих пор он держался в стороне, так как видел, что другой его опередил. Но теперь Конрад заметил, что его приятель сворачивает с этого пути, и стал надеяться на успех. Чтобы заставить друга побыстрее прийти к нужному решению, он и придумал сегодняшнее хитроумное испытание. Оно удалось... перед ним сразу открылся свободный путь... Губера не отвергнут, в этом он может быть уверен. И в мастерской и в семье мастера его очень уважали. Его знали как трудолюбивого и искусного работника, трезвого и порядочного человека. К тому же это был потомственный бюргер, немец, прибывший из Германии,— все это еще более перетягивало чашу весов в его сторону.
— Пу ладно, если только это не какая-нибудь новая дурацкая выходка,— проворчал наконец Матиас, вяло опуская правую руку на колени.
— И ты не будешь мне чинить препятствий?
— Нет.
— И скоро покончишь все счеты с бывшей невестой?
— Да
— А с новой тоже постараешься поскорее объясниться?
— Мне ничего другого не остается.
Теперь Губер уже не стал гладить рыжую гриву льва, а обнял его за шею и запечатлел на кончике его носа влажный поцелуй.
— Дядюшка Петерсон, полдюжины пива! — крикнул Губер.— Нам с Лутцем достался крупный куш!
Они сидели одни в маленькой комнатке, находившейся за большим общим залом трактира, так что Губера никто не услышал, тем более что буфетная стойка, за которой хозяйничал трактирщик, помещалась в комнате нижнего этажа, куда из большого зала вели несколько ступенек. Но подмастерья могли заказать себе пива и другим способом, Губер шесть раз медленно и крепко стукнул каблуком о пол. Вскоре дверь отворилась, и в комнату вошел низенький сутуловатый человек в ночном колпаке с цветной кисточкой, в деревянных башмаках, синем переднике с нагрудником и легкой клетчатой куртке. В каждой руке у него было по три бутылки пива. Увидев, что за столом сидят только двое подмастерьев, трактирщик разинул рот от удивления.
— Вдвоем хотите вылакать еще шесть бутылок этого пойла? — спросил он на своем жаргоне, знакомом каждому завсегдатаю харчевни.
— А почему бы и нет? — возразил Губер.
— Вы, двое — Губер и Лутц?.. Господи помилуй, мне тогда придется вызвать ломового извозчика, чтоб он вас отвез домой.
— Не беспокойся, хозяин,— рассмеялся Губер,— мы и тебя перепьем, стоит нам только взяться по-настоящему. Ты лучше посмотри, много ли еще у тебя этого пойла в запасе, да проследи, чтобы нам здесь никто не помешал. Дело в том, что у нас тут военный совет.
Покачивая головой, старик удалился, а Конрад наполнил стаканы, чокнулся с Матиасом и воскликнул:
— За здоровье господина Оскара Браидта! Лутц опустил поднесенный было к губам стакан.
— Это что значит?
— Это значит, что господин Оскар Брандт в один прекрасный день станет нашим мастером, если только господь бог ниспошлет ему немножко ума-разума и удачи.
Лутц поставил нетронутый стакан на стол.
— Ну, с тобой и лошадь потеряет терпение! — вскричал он.— Ведь только что ты хотел стать мастером!
— Я и сейчас не прочь, дорогой Мати7 но я не хочу жениться на мамзель Берте Виттельбах... В ту минуту, когда дядюшка Петерсон принес пиво, мне с берегов Рейна явился дух моей Густель, погрозил мне своим бледным пальцем и сказал: «Конрад, неужели ты будешь таким ослом, что нарушишь верность мне ради этой капризной злюки!..» А я не хочу быть ослом, Мати. Мати сплюнул.
— Ты, значит, еще раз обвел меня вокруг пальца, а я, болван, тебе поверил!
— Я, милый друг, только проделал пробу,— сухо ответил Губер.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111