— Но есть еще один вопрос,— произнес подмастерье озабоченно.— Примет ли супруга мастера эту девушку в свой дом... согласится ли она?
— О, насчет этого можете быть спокойны! — ответил Виттельбах смеясь.— Во-первых, в доме хозяин — я, а во-вторых, не каменное же сердце у моей женушки. Сегодня же вечером все будет улажено.
Мастер Виттельбах сдержал слово.
Когда он пришел домой, оказалось, что Тийна уже сообщила хозяйке свою просьбу и та выслушала ее благосклонно; а если у мадам Виттельбах из-за страха перед возможными неприятностями и оставались еще какие-либо сомнения, то мастер рассеял их своими красноречивыми доводами. Беглой крестьяпсшш девушке дали в доме мастера убежище. Люди, посвященные в ее тайну,
То есть на Вышгороде говорили непосвященным, что эта девушка — швея госпожи Виттельбах. У супруги мастера действительно нашлось для швеи немало работы, и вскоре хозяйка с удовольствием заметила, что заполучила усердную, искусную и благодарную работницу.
10 КАК ХОДОКИ ИЗ АНИЯ ПОБЫВАЛИ В ТАЛЛИНЕ
Знойный июльский день клонится к вечеру. На небе ни облачка. Тончайший сухой туман, точно пыль, застилает море и землю серовато-голубой пеленой. Над полями, над верхушками деревьев, над гребнями крыш воздух дрожит и струится, словно от невидимого пламени. Кажется, будто на домах и крепостных стенах Таллина полыхает огонь и они вот-вот сплавятся в один огромный ком. Даже с моря не тянет прохладой. Бессильно свисают листья деревьев, поникли увядшие головки цветов. И всюду усталая, тоскливая тишина. Как огромные черные птицы, сидящие в гнездах, застыли на рейде че-тыре-пять военных кораблей. Несколько парусных лодок скользят вокруг них, точно лебеди. Старинные крепостные башни хмуро глядят вниз, обратив к долине свои серые, изрытые морщинами лица. Крылатая жизнь вокруг них замерла, только над замком Тоомпеа и его высокой стройной башней с криками летают черные вороны. А в узких окошках тюрьмы видны бледные потные лица, прижавшиеся к решеткам, и рты, жадно ловящие воздух.
Сегодня воскресенье. Несмотря на удушливую жару, не спадающую и к вечеру, несмотря на толстый слой пыли на дорогах, между городом и излюбленными местами загородных прогулок тянутся вереницы гуляющих. Среди них и Матиас Лутц; он вместе со своим товарищем по мастерской Конрадом Губером возвращается с Черной речки в город.
Лутц и Губер — большие друзья. Губер, немец, приехавший из Германии, работает у мастера Виттельбаха первый год. Узы дружбы крепко связывают двух молодых подмастерьев —- оба они рассуждают более свободно, чем другие, оба избегают излишеств, оба любят книги. Они могут часами вести серьезные беседы, обмениваться наблюдениями и мыслями об окружающем мире, спорить на общие темы. Губер — человек бывалый, много ездил, многое видел. Лутц охотно у него учится. А Губер ценит в своем приятеле его профессиональное дарование, его знание здешней жизни.
Оживленно разговаривая, они и не замечают, что достигли уже вышгородской слободы, а вскоре минуют и ее. Поднимаясь в гору, оба снимают шляпы и отирают с лица пот.
— А в деревне как раз, должно быть, рожь убирают — спешат из-за этой засухи,— заметил Матиас.— Какое-то необыкновенное лето в этом году.
— Ты небось благодаришь небо, что ушел из деревни,— улыбается Губер; он знает прошлое товарища по его собственным рассказам.— Благодарю покорно — в такую жарищу гнуть спину на поле!
— А чуть от усталости присядешь, сразу отведаешь кубьясовой дубинки,— добавляет Лутц с задумчивой усмешкой.
— Что у вас тут за дьявольские порядки! — восклицает немец; всякая несправедливость и жестокость приводит его в негодование.—- Средневековье с его кулачным правом и рыцарями-разбойниками, по-моему, давно прошло, по крайней мере в наших краях.
— Ив наших тоже,— отвечает Лутц.— Все, что у нас делается, предусмотрено законом, в том числе и порка. А законы у нас пишут твои высокородные соотечественники, Губер.
Губер хочет ответить, по слова застревают у него в горле. Приятели свернули налево, к вышгородскому рынку, чтобы, перейдя через горку и спустившись по Лю-хике-ялг *, попасть домой, как вдруг оглушительный барабанный бой и рев духового оркестра заставляет их остановиться и замолчать. Что это за парад сегодня перед губернаторским замком? Просторная площадь кишмя-кишит вооруженными солдатами, запружена пародом. Какой-то офицер гарцует на копе. Раздается команда. Выстраивается колонна. Шествие трогается. По сторонам его и позади бежит народ. Все взволнованны.
Лутц и Губер подходят поближе, пробираются сквозь бегущую толпу и видят, что колонна состоит не только из военных: солдаты окружают довольно большую гурьбу каких-то людей. Так обычно водят арестантов. Но кто эти
1 С Вышгорода (Тоомпеа) к восточной части Таллина спускаются две средневековые кривые улички: Люхике-ялг — Короткая нога и Пикк-ялг — Длинная нога.
арестанты? Почему для них понадобилось такое большое количество конвойных? Почему трещат барабаны и заливаются флейты?
Матиасу удается протиснуться поближе к колонне, и он видит, кто эти заключенные. Это крестьяне. Большинство — молодые и среднего возраста люди. Но есть и несколько стариков. Войлочные шляпы, короткие штаны, длинные волосы. Узники держатся вместе, друг подле друга, точно испуганные овцы. На их бледных лицах, в широко раскрытых глазах отражается безграничный страх. Они обмениваются между собой вопросительными взглядами, по ответа или объяснения тому, что происходит, никто из них дать не может. То один, то другой шепчет что-то на ухо соседу, по в ответ лишь покачивают головой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111