Правда, уже через
несколько дней они переменят свое мнение, но это будет позднее. Сейчас же
кому как не ему, Иосифу Сталину, должно было быть ясно, что это «мы» из став
шего историческим речения в обвинительной речи Государственного Проку
рора будет подразумевать в первую очередь его и никого другого. Упрямое
нежелание принять к сведению сигналы, свидетельствовавшие о готовност
и Германии к скорому нападению, ошибка в оценке ее военно-экономических
возможностей, неспособность к точной оценке конфигурации воинских сос
редоточений у границ СССР, к определению направления главного удара уже
отмобилизованной вражеской военной машины, прямое запрещение принять
какие-то превентивные оборонительные меры, Ц всего этого было более че
м достаточно для обвинительного приговора.
Но было и другое, куда более страшное Ц сотни тысяч уничтоженных жизней,
миллионы и миллионы изломанных человеческих судеб. И вот теперь террор,
развязанный им в России, как когда-то в революционной Франции он пожрал п
ородивших его якобинцев, должен был пожрать его самого, политические же
просчеты давали к этому вполне удобный и доказательный предлог. Словом,
созданный им же самим политический режим уже не оставлял ему решительно
никаких шансов.
Отдадим должное: он не стал прятаться, не пытался окружить себя какими-то
особо преданными лейб-гвардейскими контингентами, у него хватило мужес
тва встретить неизбежное достойно. Говорят, в мгновение смерти перед чел
овеком проносится вся его жизнь… Само возмездие вдруг на минуту предста
ло перед ним в лице приехавших на его дачу, Ц и одно только Небо знает, что
довелось пережить ему тогда.
Однако парадокс истории заключался в том, что приехали вовсе не арестовы
вать, но уговаривать его вернуться к управлению страной… Разумеется, он
вернулся. И уже в самое короткое время началась новая волна кровавых рас
прав.
Впрочем, если уж мы вспомнили о Сталине, нужно привести и другой факт его б
иографии. В октябре 1941 года, когда в очередной раз рухнул фронт и в двух (Бря
нском и Вяземском) «котлах» уже погибали остатки разбитых советских арм
ий, Жуков посылает начальника своей личной охраны в Москву. Этот эпизод, с
тавший известным позднее, не приводится в его знаменитых мемуарах: как и
звестно, советская цензура свой хлеб ела не даром. И в самом деле Ц он выд
авал действительные настроения, охватывающие уже и высший генералитет
РККА. Основным заданием порученцу ставилось, не привлекая внимания, выяс
нить, где находится Сталин? То есть не бежал ли он. Словом, если называть ве
щи своими именами, наступал момент принятия решения: ведь если Верховный
Главнокомандующий все еще в Москве, Ц волей неволей надо продолжать бо
рьбу за нее, если он уже скрылся, Ц пора спарывать петлицы и «делать ноги
» самому. Напомним, что в это время дорога к столице была практически откр
ыта, заградить путь врагу было практически нечем.
Вновь отдадим должное: не обладая большой отвагой, Сталин все же остаетс
я в Москве. Политик самой высшей квалификации, он прекрасно понимал все з
начение этого факта для ее обороны и, возможно, в те дни был даже готов жер
твовать собой.
Столица устояла. В какой-то степени благодаря и этому мужественному шаг
у сумевшему преодолеть свой страх человека. Через короткое время враг бы
л отброшен, и теперь уже гитлеровское командование стало перед выбором,
ибо здесь, в отступлении из-под Москвы, впервые явственно обнаружилась н
евозможность военного разгрома СССР.
А за четыреста с лишним лет до этого в сущности в точно такой же ситуации б
ежал другой российский властитель.
Весной 1571 года на Русь с более чем стотысячным войском двинулся татарский
хан. В сущности это нашествие было уже бледной тенью того, во главе которо
го стоял внук великого Чингисхана. Но изнасилованная опричниной и изнем
огшая от сопроводивших ее напастей страна представлялась легкой добыч
ей даже правителю какого-то жалкого лоскута былой империи. Да поначалу т
ак оно и было Ц ни серьезных возможностей, ни даже воли к сопротивлению у
же не имелось, и практически не встречая отпора, Девлет-Гирей очень быстр
о оказался у стен Серпухова. Там еще совсем недавно со своим опричным вой
ском стоял сам царь. Русским князьям было хорошо знакомо чувство личной
опасности, не однажды им приходилось заступать пути врагу, вверяя собств
енную жизнь превратностям войны. К тому же и нашествие татар для России, е
ще не забывшей своего долгого рабства, в те поры означало куда большее, че
м вторжение любого другого супостата. Словом, и торжественный царский об
ет, и многовековая традиция требовали от государя готовности к самопоже
ртвованию, но случилось то, что доныне было еще неведомо русской истории.
«Требовалось решительности, великодушия: царь бежал!… в Коломну, оттуда
в Слободу, мимо несчастной Москвы; из Слободы к Ярославлю, чтобы спастися
от неприятеля, спастися от изменников: ибо ему казалось, что и воеводы и Ро
ссия выдают его татарам!»
Вдумаемся: ведь даже в эпоху республиканизма во время военной грозы верх
овная власть всегда консолидировала все силы наций. Во все времена народ
ы сплачивались даже вокруг уже растративших свою былую популярность ли
деров. Больше того, известно, что очень многие войны тайно провоцировали
сь и продолжают провоцироваться высшими должностными лицами именно дл
я того, чтобы поднять их пошатнувшийся рейтинг. Сведение каких-то счетов
с ними всегда начиналось потом, когда опасность уже устранялась.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76