Именно это впервые осуществленное противопоставление героя слепой сти
хии Рока и делает возможным становление новой нравственной ценности, ос
ознанной лишь в лоне христианства и христианской культуры.
Разумеется, становление этой новой ценности еще совсем не означало собо
й автоматического переосмысления места и роли человека в историческом
процессе. Об этом свидетельствует уже хотя бы то, что и через пятнадцать с
толетий отстаиваемая Эразмом Роттердамским мысль о свободе воли вызва
ла резкую отповедь со стороны такого реформатора церкви, как Лютер. Но бы
ло бы и наивным рассчитывать на какие-то моментальные сдвиги. «Развитие
человеческого духа, Ц вновь процитируем Пастернака, Ц распадается на
огромной продолжительности отдельные работы. Они осуществлялись покол
ениями и следовали одна за другой. Такою работою был Египет, такою работо
й была Греция, такой работой было библейское богопознание пророков. Така
я последняя во времени, ничем другим пока не смененная, всем современным
вдохновением свершаемая работа Ц христианство». Библейские сказания
наглядно свидетельствуют об этом. Нравственный закон, концентрированн
о изложенный в Нагорной проповеди Христа, принципиально отличается от т
ого, которым руководствуется иудейское общество ветхозаветных времен.
Бездонная пропасть пролегает между ними, и в эту пропасть легко укладыва
ются почти полтора тысячелетия. Но необходимо помнить, что Новый завет
Ц это отнюдь не свод уже утвердившихся в обществе истин, не свод начал, уж
е ставших действительными нормами если и не для каждого, то для большинс
тва. Нет, это именно завет для поколений и поколений. Жертва, когда-то прин
есенная Христом, положила лишь начало «всем современным вдохновением с
вершаемой работе», но и сегодняшний день не может явить надежных свидете
льств хотя бы близкого ее завершения.
Впрочем, нравственный аспект не исчерпывается одним постулированием с
амоценности человеческой личности. Именно это остро чувствуют и Эразм и
Лютер, скрестившие между собой копья. Без свободы воли не может быть и реч
и о какой бы то ни было ответственности за свои действия, Ц утверждает Ро
ттердамец. Но без ответственности, принимаемой на себя человеком, не мож
ет быть и самой свободы. Свобода воли, Ц оппонирует философу богослов,
Ц способна развязать и самые низменные инстинкты человека, ведь благод
аря ей оказывается возможным, как скажет позднее Гумилев,

«…в старости принять завет
Христа,
Потупить взор, посыпать пеплом темя,
Принять на грудь спасающее бремя
Тяжелого железного креста…»

и вымолить прощение грехов для себя. Но ведь зло, когда-то причиненное чел
овеком, так и останется злом: земная история необратима и исправить в ней
уже ничего нельзя.
Ответственность за свои деяния Ц вот что занимает обоих мыслителей. Но
если уж мы вспомнили о Гумилеве, то он, не ставя, правда, это своей целью, ско
рее разрушает основной тезис Лютера: и «посыпав пеплом темя» спасения не
обрести:

«…ненужный атом,
Я не имел от женщины детей
И никогда не звал мужчину братом».

Впрочем, отличие Лютера от Эразма состоит не только в том, что они отстаив
ают полярно противоположные вещи. Если философ стоит за свободу воли, от
четливо при этом понимая, что действительность нисколько не зависит ни о
т его собственных желаний, ни от его симпатий или антипатий, то в доводах б
огослова сквозит не столько стремление обрести свет истины, сколько скр
ытый страх перед этой свободой. В аргументации Лютера явственно прослеж
ивается имплицитное стремление скорее «запретить» свободу воли, чем до
казательно обосновать ее отсутствие, и если бы именно от Лютера зависело
ее обретение, свобода едва ли когда-либо была бы дарована человеку.
Но можно ли ставить в упрек Лютеру его позицию? Нет. Мы имеем в виду вовсе н
е то обстоятельство, что и двумя столетиями позже нечто очень близкое бу
дет звучать и в словах самого Вольтера. Вспомним. Оппонируя Бейлю, он утве
рждал, что если бы тому довелось управлять несколькими сотнями крестьян
, то и он Ц этот воинствующий атеист Ц заявил бы о бытии карающего и нагр
аждающего Бога. По логике Вольтера признание бытия Бога необходимо уже х
отя бы для того, чтобы держать в должном повиновении массы (профессионал
ьный управленец, я подписываюсь под каждым словом Вольтера). Здесь имеет
ся в виду совсем другое. Зададимся на первый взгляд совершенно парадокса
льным вопросом: а нужна ли вообще человеку эта свобода? Впрочем, парадокс
ален этот вопрос только на первый взгляд: ведь совершенно эквивалентной
его формулировкой является другой: способен ли человек нести полную мер
у ответственности за содержание и результаты своих действий? Ведь именн
о ответственность Ц оборотая сторона свободы, и стоит только упомянуть
об ответственности, как вся парадоксальность поставленного вопроса ис
чезает.

Да, свобода воли Ц ключ к решению вопроса о месте и роли человека в истори
ческом процессе. Но наивно полагать, что свобода (а значит, и способность к
несению полной меры ответственности за все свои действия) в равной мере
наличествует у каждого из нас. Это ведь только по неведению может показа
ться, что свобода воли суть в принципе неотъемлемое от человека начало: н
асилием можно заставить человека поступать вопреки своей воле, но никак
им даже самым страшным террором невозможно ее уничтожить. Рассказывают,
что Сталин во время подготовки суда над оппозицией поставил втупик руко
водство НКВД, уже готовое было отступить перед решимостью одного из подс
ледственных.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76