Как кажется, из всех верховных вождей один только Мо
исей в точности знал свое предназначение. Всем же остальным, кто когда-ли
бо после него перенимал власть над народом, Ц и судьям, и царям Ц остава
лось лишь молить Господа о наставлении, об указании истинного пути.
Именно поэтому долгое время исключительное значение имели и различног
о рода знамения, и галлюцинаторные(?) явления святых. Зачастую всем этим фе
номенам придавалось куда большее значение, чем даже политическому опыт
у и собственной интуиции государя. Впрочем, все это было хорошо известно
и старой, еще языческой, Европе: не гнушались знамениями ни греки, ни римля
не, да и голос бессмертных богов Ц вспомним хотя бы того же Гомера Ц слыш
ался смертными не столь уж и редко. Но в пережившем Ренессанс мире многое
менялось. Мартин Лютер уже прибил (1517 г.) свои 95 тезисов к дверям Виттенбергс
кого собора. Уже был опубликован (1524) трактат Эразма Роттердамского «О сво
боде воли». Уже вовсю звучал голос Кальвина.
В свободе воли многое понятно уже интуитивно, хотя и здесь далеко не все д
ля простого ума, а вот о Кальвине стоит сказать особо.
Им было развито учение о безусловном предопределении. Согласно этому уч
ению, один только Бог обладает абсолютной свободой. Она неизмеримо выше
любых человеческих представлений о справедливости, и поэтому никто не м
ожет судить о решениях Всевышнего. Безграничная воля Бога предопределя
ет верующих к спасению, а неверующих Ц к погибели. Дар веры дается Вседер
жителем по Его воле. Ни один человек не может знать, избран он или нет, но он
обязан неустанно искать своего Господа, строить всю свою жизнь строго на
основе Священного Писания и стараться реализовать свое призвание. Толь
ко повседневный созидательный труд, согласно Кальвину, является формой
истинного служения Богу, и только он может быть истинной гарантией спасе
ния.
Казалось бы, здесь нет решительно ничего необычного, из-за чего следовал
о бы ломать копья, ведь все это, на первый взгляд, очень хорошо согласуется
с врожденными представлениями человека о чистоте и праведности его быт
ия. Однако во многом именно эти Ц сегодня представляющиеся самоочевидн
ыми Ц истины по существу революционизировали весь менталитет европей
ца и надолго определили тот путь, которым идет вся западная цивилизация.

Да, смертному человеку не дано знать заранее, избран он или нет, но вот мат
ериальные результаты его жизненного служения способны говорить об это
м со всей определенностью: ведь если его трудам сопутствует успех, значи
т, все время он шел верной дорогой к нашему Спасителю. Именно жизненным ус
пехом Он дает нам понять, угодны Ему наши дела или нет. Успех становился вс
еобщим критерием человеческой праведности, а его степень Ц ее объектив
ной мерой. А вот это уже доступно каждому, для постижения этой простой ист
ины не требуются долгие годы изучения сложнейшей богословской риторик
и.
Собственно, именно в этой простоте и состоит, наверное, сила настоящей пр
оповеди. Так, хорошие стихи западают в душу вовсе не потому, что они высказ
ывают что-то ранее неведомое нам, просто поэт вдруг находит нужные слова
для выражения того, что давно уже смутно ощущается самим человеком. В одн
ом из посланий Павла есть удивительные слова: «И когда мир своею мудрост
ью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродств
ом проповеди спасти верующих» (I Коринф. 1: 21). Это юродство проповеди вполне
закономерно ставится апостолом даже не на одну ступень, но гораздо выше
изощренной штудиями академической мысли, ибо каким-то трансценденталь
ным, таинственным путем оно открывает нам вещи, принципиально недоступн
ые никакому логическому анализу. И несмотря на то, что кальвинизм Ц это в
сего лишь одно из многих ответвлений реформаторской мысли, парадоксаль
ные своей кристальной прозрачностью и общедоступностью откровения это
й проповеди вошли в кровь не только приверженцев его учения, но и практич
ески всех европейцев.
Кстати, в порядке отступления, можно сказать, что всеобщий критерий само
го успеха во все времена Ц если конечно забыть о языческих римских триу
мфах Ц был по преимуществу один Ц когда-то изобретенные финикиянами д
еньги, капитал. И не случайно именно учение Кальвина многими современным
и обществоведами и политологами воспринимается как этическое обоснова
ние того, что сегодня мы называем капитализмом.
Нам, людям старшего поколения, которые воспитывались на полной безнравс
твенности накопительства и едва ли не абсолютном моральном оправдании
раскулачивания, сегодня трудно понять ту этику, согласно которой сама ни
щета является критерием человеческой неправды, критерием неправедност
и человеческого бытия. Мы привыкли всем своим сердцем сочувствовать сла
бым. Но мы Ц люди другой, как кажется уходящей, культуры, других, исчезающ
их, традиций, и нас, наверное, уже ничто не переделает. Во всяком случае све
ршающаяся перемена ценностей дается многим из нас очень болезненно. А ве
дь самый дух того времени, о котором говорится здесь, перемалывал именно
таких людей, ибо в основном из них и состояла вся тогдашняя Европа. Ведь не
случайно Реформация Ц это еще и время самых свирепых гражданских войн.

Разумеется, сказанное ни в коем случае нельзя понимать так, что норматив
ная этика шестнадцатого столетия требовала начисто забыть о вдовах и си
ротах, о всех несчастных. Ничуть не бывало, человеческое сочувствие обез
доленным свойственно, как кажется, самой природе человека, и никакие дог
мы никакой новой идеологии не в состоянии изменить то, что вошло едва ли н
е в его генетический код.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76