Екатерина Романовна Дашкова, не только умом, кстати,
одним из самых просвещенных в России, Ц самим сердцем женщины поняла (ещ
е до Радищева и Пушкина) ту великую истину, что тирания не может быть оправ
дана никаким величием свершений. Да и возможны ли подлинные свершения пр
и власти тирана? Екатерина II сделала для России куда больше чем Петр, Ц ут
верждает княгиня, Ц но сделала это мягко, по-женски, не оставляя за собой
жертвенных гекатомб. И может быть именно потому созданное ею пережило эт
у, как ни парадоксально, едва ли не самую русскую женщину из всех венценос
цев дома Романовых, а не сгинуло тотчас же после ее смерти, как после смерт
и Петра сгинуло многое из затеянного им.
Видно и впрямь один только разум Ц ненадежный гарант, и с его помощью мож
но обосновать все, что угодно. Сократ отождествил Благо со Знанием, но вед
ь и сам Сократ стал нравственным символом для поколений вовсе не потому,
что в своей жизни он руководствовался доводами рассудка, но только благо
даря своему «демону». В русском языке есть два близких, но отнюдь не синон
имичных слова: истина и правда. Истина принадлежит к сфере рассудка, но во
все не этой рассудочной истины домогался Понтий Пилат и не за эту низкую
истину принял крестные муки Христос…
Разумеется, таким образом осознанная связь между деяниями «великих» и с
удьбами простых «маленьких» людей Ц это лишь одна из ступеней в осмысле
нии действительного места и подлинной роли человека в истории, одна из с
тупеней его вечного нравственного восхождения. Но ведь и та грандиозная
«работа», сегодняшнее имя которой христианство, еще не закончилась.
Разрыв с нашим национальным наследием остановил эту работу.
Идеология тоталитаризма закрепила в сознании миллионов представление
о человеке как о маленьком винтике большого механизма. Постулату самоце
нности, уникальности, а значит и незаменимости каждой отдельной личност
и был противопоставлен другой: «незаменимых людей нет». Любой человек на
любом месте отныне мог быть заменен кем-то другим, «дело» от этого не стр
адало. Это ли не форма иносказания о том, что Большая История нисколько не
зависит от конкретных живых людей, и они становятся ее субъектами, ее дей
ствительными творцами только тогда, когда сбиваются в «большие толпящи
еся численности». Только эта «оружием вмененная обязанность жить всей п
оголовностью» получала место под идеологическим солнцем: откроем любо
й учебник по историческому материализму Ц там говорится только о народ
ных «массах».
Включенность рядового человека в исторический процесс, причастность е
го к судьбам своего отечества могла быть отныне осознана только в случае
полного растворения своего собственного «Я» в некотором безличном «Мы
».
Но как бы коллективистски ни воспитывался человек, такое растворение не
возможно. Дело в том, что исключающее индивидуальность «Мы» очерчивает с
обой границы человеческой цивилизации, больше того: всего человеческог
о рода. Ведь именно такое «Мы» стоит в основе родового сознания, когда чел
овек еще не выделяет себя из тотема. Там его «Я» включает в себя не только
весь «личный состав» рода, но и в сущности всю территорию, на которой он об
итает. Его «Я» Ц это тотем в целом. Но вот тут-то и можно поспорить о нуль-п
ункте собственно человеческой истории. Ведь традиционно мы отсчитывае
м ее от двух начал, примерно совпадающих во времени: становления кромань
онца и «неолитической революции». Но ведь человек не сводим к одному тол
ько биологическому телу. Это так же и не живое приспособление для произв
одства широкой номенклатуры развитых орудий. В первую очередь Ц это лич
ность, и пока нет личности, говорить об окончательном становлении челове
ка рано.
Диаметрально родовому противостоит иное «Мы» Ц «Мы», впервые очерченн
ое Замятиным. Но если преодоление первого только и может знаменовать соб
ой начало собственно человеческой истории, то растворение в последнем п
редставляет собой ее трагический конец, ибо с этим, замятинским, «Мы» лич
ность умирает. «Даже у древних Ц наиболее взрослые знали: источник прав
а Ц сила, право Ц функция от силы. И вот две чашки весов! На одной грамм, на
другой Ц тонна, на одной Ц «я», на другой Ц «Мы», Единое Государство. Не я
сно ли: допускать, что у «я» могут быть какие-то права по отношению к госуд
арству, и допускать, что грамм может уравновесить тонну, Ц это совершенн
о одно и то же. Отсюда распределение: тонне Ц права, грамму Ц обязанности
; и естественный путь от ничтожества к величию: забыть, что ты Ц грамм и по
чувствовать себя миллионной долей тонны». Словом, забыть, что ты Ц челов
ек…
Историю творят простые смертные, земные грешные люди. Александр Македон
ский, несмотря на то, что людская молва вознесла его после смерти на небо,
и по завершении земного круга нашел свое последнее упокоение здесь, на з
емле. Великий Цезарь даже во время своих триумфов слышал раздающийся ряд
ом с ним голос, который напоминал ему, что и он Ц только человек… Равным н
ебожителям их делает все то же отчуждение. Это же отчуждение есть и форма
своеобразной психологической защиты «маленького» человека: согласить
ся со своей собственной никчемностью в истории Ц больно, вот и выносятс
я в разряд гениев, почти неземных существ, все эти Цезари и Наполеоны, Ньют
оны и Марксы…
Мы же хотим взглянуть на исторический процесс как на движение, осуществл
яемое именно людьми. Мы хотим увидеть в этих небожителях тех, кем они были
на самом деле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76