В «головах» же людей в числе прямых винов
ников пережитых страною потрясений навсегда остался и этот, первый и пос
ледний представитель новой династии российских вседержителей.
Так что же тогда говорить об Иоанне, вина которого перед Россией была куд
а как больше и про которого историк скажет, что он достиг «высшей степени
безумного своего тиранства; мог еще губить, но уже не мог изумлять россия
н никакими новыми изобретениями лютости». Так могут ли вообще какие бы т
о ни было исправления, задним числом вносимые в статистику его жертв, обе
лить его преступления, его черную душу?…

10. Встреча с возмездием

Все те, кто погружался в обстоятельства опричнины, в один голос утвержда
ют, что представить ее средствами беспристрастного исторического доку
мента вообще нельзя. Выразить ее можно лишь бесхитростным Ц подобным дн
евнику блокадной девочки Тани Савичевой Ц рассказом ребенка, либо разд
ирающим душу воем матери, у которой только что отняли и убили ее родное ди
тя. Наверное самое точное созвучие в русской душе всему тому, что творило
сь тогда в России, может быть найдено в пронзительных воспоминаниях очев
идцев и жертв коллективизации, свидетелей и потерпевших, дававших свои п
оказания на судебных процессах о преступлениях зондеркоманд СС. Режим о
причнины может быть сопоставим, вероятно, только с репрессиями и всеобщи
м голодом «великого» сталинского «перелома», режимом еврейских гетто в
ремен второй мировой войны, а то и просто лагерей смерти. Огромный, пусть и
не обнесенный заградительными кордонами, единый истребительный лагер
ь Ц вот во что превратила Россию клокотавшая ярость ее свирепого повели
теля.
Естественная для любого ребенка потребность в домашнем тепле и ласке Ц
и отравленное их вечным дефицитом детство; острое вожделение всенародн
ой любви Ц и неистребимый животный страх, разлитый в ядовитом воздухе в
сеобщей измены; непреходящее желание безоговорочно первенствовать над
всеми Ц и горькое одиночество в мире обыкновенных посредственностей, н
еспособных даже понять его до конца; немедленная готовность к потрясающ
им все устои дерзаниям, бессмертным подвигам, может быть, даже к великим ж
ертвам Ц и абсолютное отсутствие тех, ради кого они могли бы совершатьс
я, кого они были бы достойны… вечный позор так и не признанной никем гениа
льности, Ц вот что принес ему этот окруживший его тупой враждебный мир. Т
ак на какое же воздаяние мог рассчитывать и он сам, уже изначально оказав
шийся неспособным разглядеть и осознать очевидное?
«Не мир, но меч…» «Мне отмщение и Аз воздам!»
Тотальный террор, геноцид, холокост Ц любое из этих родившихся в послед
ующие века страшных понятий без какой бы то ни было натяжки может быть пр
именено к русской действительности времен Иоанна Грозного. «Довершим к
артину ужасов сего времени: голод и мор помогали тирану опустошать Росси
ю. Казалось, что земля утратила силу плодородия: сеяли, но не сбирали хлеба
; и голод и засуха губили жатву… Бедные толпились на рынках, спрашивали о ц
ене хлеба и вопили в отчаянии. Милостыня скудела: ее просили и те, которые
дотоле сами питали нищих. Люди скитались, как тени; умирали на улицах, на д
орогах. Не было явного возмущения, но были страшные злодейства: голодные
тайно убивали и ели друг друга! От изнурения сил, от пищи неестественной р
одилась прилипчивая смертоносная болезнь в разных местах. Царь приказа
л заградить многие пути; конная стража ловила всех едущих без письменног
о вида, неуказною дорогою, имея повеление жечь их вместе с товарами и лоша
дьми… Но ни судьба, ни тиран еще не насытились жертвами.» И все эти испытан
ия, готовые спорить даже с казнями, обрушенными Моисеем во имя спасения И
зраиля на фараона, были порождены вовсе не вражьим нашествием, не озлобл
ением религиозных войн, но каким-то безумным остервенением так и не удов
летворенной гордыни того, кто самим обетом своего царского служения обя
зан был хранить Богом врученный ему народ от всех возможных напастей.
Меж тем никакие испытания не проходят бесследно для наций. Опустошитель
ные вражеские нашествия, эпидемии смертельных болезней, наносящие долг
о незаживающие раны целым народам природные катаклизмы, вооруженные гр
ажданские и религиозные противостояния Ц все это откладывается не в од
них только письменных памятниках ушедших эпох. Ведь, как известно, приро
да человека двойственна Ц это одновременно и духовное существо и прост
о биологическое тело. А значит, и на него в обязательном порядке распрост
раняются все те законы, которые определяют и регулируют развитие жизни н
а этой доставшейся нам в удел планете. Живая же плоть не может оставаться
неизменной там, где гибельное давление внешних стихий начинает превыша
ть какие-то критические для нее пороги; необратимые деформации в наслед
ственном аппарате Ц неизбежный результат любых переживаемых ею потря
сений. Но может ли духовная составляющая какого бы то ни было социума ост
аться иммунной по отношению ко всем этим катаклизмам?
Едва ли…
Вот так и развязанный Иоанном террор, наверное, был обязан, наверное, не мо
г не стать мощным мутагенным началом, вызывающим незримые тектонически
е сдвиги в пластах национального самосознания. Напомним один известный
еще из школьного курса отечественной истории факт. После сокрушительно
го разгрома, учиненного Борисом Годуновым одному из старинных боярских
домов, ничтожный его осколок, спасаясь от бризантного действия страшног
о государственного гнева, перелетел аж через литовскую границу и уже вск
орости возвратным смертельным рикошетом ударил по самому Кремлю.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76