Но как бы то ни было, запаленное униженной гордыней самодержавного власт
ителя пламя уже не могло быть локализовано в границах того внутреннего м
ира, который строит самосознание каждого из нас, оно обязано было выплес
нуться наружу и выжечь дотла все вокруг него. И вот Иоанн, в сопровождении
опричников, стрельцов и других ратных людей, выступает против своей земл
и.
Формальным поводом послужил анонимный подметный донос о том, что новгор
одцы замышляют измену и мечтают о том, чтобы отдаться под власть Литовск
ого княжества. Никаких объективных подтверждений этому, как кажется, не
было и нет. Правда, когда-то, в 1470 Новгород действительно вел переговоры о с
оюзе с Литвой, но уже через несколько лет, в 1478, в результате Шелонской битв
ы и осады он лишился своего вечевого колокола, и pеспублика окончательно
вошла в состав Московского царства. И потом, с тех пор минуло целое столет
ие, сменилось не одно поколение людей, которые выросли и воспитались в ус
ловиях совершенно нового государственного устройства. Так что единств
енными свидетельствами могли быть только те показания, которые выбивал
ись под пыткой, когда уже вершилась расправа. Но ведь под пыткой чаще всег
о показывают вовсе не то, что было в действительности, а то, что хочется ус
лышать самому следствию. Что же касается тех или иных умонастроений, то о
ни, конечно же были; была и ностальгия о старых, теперь уже утраченных, при
вилегиях древнего города, было и определенное «литовофильство». Точно т
ак же, впрочем, как и в самой Литве не могло не существовать определенного
тяготения к России. В каждой стране во все времена существовало подобное
тяготение друг к другу, его порождали и продолжают порождать бытовые, ро
дственные, этнические, культурные, хозяйственные связи Ц ведь народы не
существуют в абсолютной изоляции друг от друга. Так что какое-то «ино-фи
льство» существует всегда, в любой нации, но это нисколько не мешает при н
еобходимости даже воевать с теми, чей образ жизни, культура, обычаи часто
служат образцом для подражания. Кстати, если мы обратимся к истории наше
й собственной страны, то обнаружим, что вся дворянская Россия в свое врем
я была просто помешана на всем французском, однако это нисколько не поме
шало плохо знавшему по-русски русскому же дворянству встать на защиту с
воего отечества от наполеоновского нашествия. Причем зачастую рафинир
ованные французской культурой русские офицеры обращались с врагом вов
се не так, как требовал манерный рыцарский кодекс, Ц история партизанст
ва хранит в себе много такого, о чем не принято упоминать в патриотически
х изданиях.
Словом, никакой измены (во всяком случае массовой, народной) в подобных ум
онастроениях нет и в помине, но если очень хочется, то ее можно обнаружить
где угодно и когда угодно. Вот так и здесь, видно очень уж хотелось.
Ведомое царем и его сыном Иоанном войско подвергает все на своем пути от
кровенному ограблению и опустошению.

«По русским обычаям только
пожарища…»

Но здесь пожарища оставались хоть и за спиной, но отнюдь не отступающей р
ати, они выжигали вовсе не то, что могло достаться супостату. Тактика «выж
женной земли», как оказывается, применима не только по отношению к инове
рцу, не только как средство обороны от иноземного вторжения, но и как форм
а устрашения непокорных.
Сначала была опустошена Тверская область; опричники брали у жителей все
, что можно было унести с собой, и уничтожали остальное. «Иоанн, Ц пишет Ка
рамзин, Ц велел смертоносному легиону своему начать войну, убийства, гр
абеж там, где никто не мыслил о неприятеле, никто не знал вины за собою, где
мирные подданные встречали государя как отца и защитника. Домы, улицы на
полнились трупами; не щадили ни жен, ни младенцев. От Клина до Городни и да
лее истребители шли с обнаженными мечами, обагряя их кровию бедных жител
ей, до самой Твери… Иоанн не хотел въехать в Тверь и пять дней жил в одном и
з ближних монастырей, меж тем как сонмы неистовых воинов грабили сей гор
од, начав в духовенства и не оставив ни одного дома целого: брали легкое, д
рагоценное; жгли, чего не могли взять с собой; людей мучили, убивали, вешал
и в забаву; одним словом, напомнили несчастным тверитянам ужасный 1327 год, к
огда жестокая месть хана Узбека совершалась над их предками.»
За Тверью уничтожительному опустошению подверглись Торжок, Вышний Вол
очек и другие города и села, лежащие на пути: «Вышний Волочек и все места д
о Ильменя были опустошены огнем и мечом. Всякого, кто встречался по дорог
е, убивали, для того что поход Иоаннов долженствовал быть тайною
для России!»
Наконец, пришла очередь и Новгорода. «2 генваря передовая многочисленная
дружина государева вошла в Новгород, окружив его со всех строн крепкими
заставами, дабы ни один человек не мог спастись бегством. Опечатали церк
ви, монастыри в городе и в окрестностях: связали иноков и священников; взы
скивали с каждого из них по двадцати рублей; а кто не мог заплатить сей пен
и, того ставили на правеж: всенародно били, секли с утра до вечера. Опечата
ли и дворы всех граждан богатых; гостей, купцов, приказных людей оковали ц
епями; жен, детей стерегли в домах. Царствовала тишина ужаса. Никто не знал
ни вины, ни предлога сей опалы. Ждали прибытия государева.
6 генваря, в день Богоявления, ввечеру, Иоанн с войском стал на Городище, в д
вух верстах от посада. На другой день казнили всех иноков, бывших на праве
же: их избили палицами и каждого отвезли в свой монастырь для погребения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76