Словом, нужно ли удивляться тому, что до сих пор историки и писатели, говор
я о репрессиях опричнины, ограничиваются упоминанием лишь каких-то ключ
евых фигур общества той трагической жуткой поры. В результате формирова
вшийся почти пять столетий обиходный взгляд на прошлые события, иначе го
воря, своего рода исторический «ширпотреб», который постепенно оседает
в памяти не обремененной излишней образованностью массы, сохраняет име
на лишь высшего нобилитета, который всегда легко заподозрить в той или и
ной степени нелояльности своему суверену. А между тем царская расправа о
тнюдь не сводилась к ним одним, на пыточной дыбе рядом с ними корчились мн
огие, о которых забывает память не только народа, но подчас и профессиона
льных исследователей прошлого. Повторим хотя бы то, что эти расправы ник
ак не могли миновать родных и близких. А ведь в сознании не то что самого у
бийцы, но даже стороннего наблюдателя событий едва ли кто из них мог быть
свободен от сочувствия тому, за что казнили главу дома. Но мало того, следу
ет напомнить, что всякий боярский род Ц и не в одной только России Ц это
еще и весьма развитая клиентелла, часто включавшая в себя людей с хорошо
развитым честолюбием; любой из них всегда был окружен фигурами, которые
и сами иногда принадлежали к довольно громким фамилиям. Добавим сюда еще
и многочисленную челядь, которая от своих отцов и матерей перенимала пр
еданность и верность хозяевам. Расправа с главой дома ломала судьбы и вс
его этого окружения. Но там, где насилие остается в пределах какой-то «раз
умной» меры, всем этим еще можно пренебречь. Когда же террор преступает в
сякие пределы, он уже не может оставлять за собой бесчисленные сонмы оби
женных: его безумие обязано поглотить и их, чтобы исключить даже самую мы
сль о возможности отмщения. И, перелившееся через край, остервенение цар
ского гнева выжигало уже не просто гнезда государственной измены, распр
ава вершилась над всею Россией, ибо разлитую в самом воздухе страны отра
ву можно было уничтожать только всеобщим очистительным пожаром.
Нет, на пыточной дыбе корчились вовсе не отдельные фигуры ближнего царев
а круга Ц весь врученный его водительству народ стал объектом его крова
вой мести.
Кстати, Н.М.Карамзину, который предвидел многое, не исключая, может быть, и
того, что в окружении монархов его подчас будут прозывать «негодяем, без
которого народ не догадался бы, что между царями есть тираны» (свидетель
ство декабриста Н.И.Лорера), пришлось предпринять тонкий тактический ход
, чтобы опубликовать главы, относящиеся к царствованию Иоанна. В оправда
нном его талантом расчете на литературный успех поначалу он издал тольк
о первые восемь томов своей «Истории государства Российского». Критика
государей, конечно, встречалась и там, но была весьма умеренной, совсем ин
ое дело девятый… Но после их появления в свет остановить публикацию «ужа
сной перемены в душе царя и в судьбе царства» стало уже решительно невоз
можным.
Меж тем и сегодня историографическая мысль оказывается в плену все тех ж
е представлений, против которых когда-то восстал Карамзин. Вот например,
характеризуя XVI столетие Зимин А.А., Хорошкевич А.Л. в «России времени Ивана
Грозного» замечают: «бурное развитие гуманистических теорий сочеталос
ь с истреблением тысяч инакомыслящих во Франции, с деспотическим правле
нием взбалмошных монархов, убежденных в неограниченности своей власти,
освященной церковью, маской ханжества и религиозности прикрывавших бе
зграничную жестокость по отношению в к подданным. Полубезумный шведски
й король Эрик XIV запятнал себя не меньшим количеством убийств, чем Грозный
. Французский король Карл IX сам участвовал в беспощадной резне протестан
тов в Варфоломееву ночь 24 августа 1572 г., когда была уничтожена добрая полов
ина родовитой французской знати. Испанский король Филипп II, рассказываю
т, впервые в жизни смеялся, получив известие о Варфоломеевой ночи, и с удов
ольствием присутствовал на бесконечных аутодафе на площадях Вальядоли
да, где ежегодно сжигались по 20-30 человек из наиболее родовитой испанской
знати. Папа не уступал светским властителям Европы. Гимн «Тебя, Бога, хвал
им» был его ответом на события Варфоломеевой ночи. В Англии, когда возрас
т короля или время его правления были кратны числу «семь», происходили р
итуальные казни: невинные жертвы должны были якобы искупить вину короле
вства. По жестокости европейские монархи XVI в., века формирующегося абсолю
тизма, были достойны друг друга».
Да, это и в самом деле так: жестокость вовсе не была чем-то исключительным
в то время. Но, думается, растворение Иоанна в этом общем ряду не совсем ум
естно. Кровь, проливавшаяся им, была другого цвета. Он творил расправу вов
се не за еретические отклонения от какой-то ортодоксии, не за тайные ковы
, способные подточить устои государственности, но брал на себя труд суди
ть преступную душу всего своего народа. Своим судом Иоанн взвешивал отню
дь не уклонения от каких-то предначертаний верховной воли, Ц совсем дру
гое. Может быть, как никакое другое, царское ремесло предполагает глубок
ое знание людей. Обладавший острым умом и наблюдательностью, человек пор
ыва и крайностей, он, может быть, благодаря именно этим чертам своего хара
ктера был способен проникнуть в самую душу подданного. Как кажется, ему у
же не была интересна никакая мирская суета, значение имело только то, чем
дышала она. Она же дышала святотатством, ибо не жить одним им и значило свя
тотатствовать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76