друг и
дет или враг? Этот дом, этот гибельный для молодости застенок ждал меня. Я
обошла вокруг, включив фонарик, который предусмотрительно захватила с с
обой. Один ставень на окне первого этажа был закрыт неплотно. Я подняла ка
кой-то сучок, вставила его в щель, нажала Ц сучок хрустнул, но ставень при
открылся. Я взяла камень и выбила стекло. Оно поддалось не сразу. Я влезла
в окно и спрыгнула в пустую комнату; пахло затхлостью, на полу валялся мус
ор. Я осмотрелась, Ц должно быть, это была столовая с большим камином в уг
лу. Я обшарила ее вдоль и поперек, потом вышла в прихожую. Кабанья голова б
ез глаз и клыков косо висела на одном гвозде. Я споткнулась о сломанный ст
ул.
Глупо, но мне было не по себе. Деревянная лестница вела наверх. Почем
у-то я не узнавала дом, описанный Бенжаменом. Сомнения одолели меня. Дом с
крипел сверху донизу, отзывался на каждый шаг короткими стонами, как ста
рая рухлядь, с которой не церемонятся. Я толкнула еще какую-то дверь, Ц по
хоже, за ней находилась кухня. Стены, дверные ручки Ц все было покрыто лип
ким налетом. На столе, на прожженной клеенке, красовалась помятая кастрю
ля. Старая плита была открыта, из нее пахло мокрым углем. Я спугнула паука,
мирно спавшего в раковине. Пошарила фонариком по стенам и Ц вот так сюрп
риз! Ц обнаружила деревянную панель, о которой говорил Бенжамен. Она был
а приоткрыта. Каменные ступеньки вели в подвал. Теперь все сходилось, даж
е как-то подозрительно точно. Я попыталась включить свет Ц выключатель
остался у меня в руке. Здесь было почти холодно. Луч фонарика дрожал, высве
чивая плинтус, разбитую плитку пола, какие-то тряпки. Показалась в малень
кой каморке с низким каменным потолком, заваленной пожелтевшими коробк
ами, деревянными ящиками, садовым инвентарем. Где же бойлер, который так п
оразил Бенжамена? Вместо него я увидела стену из кое-как пригнанных друг
к другу кирпичей. Подвал замуровали. Я постучала по кладке фонариком. Зву
к был гулкий. И тут я заметила на полу, среди перепутанных проводов и каког
о-то хлама, тюфяк. Он был весь в пятнах и покрыт плесенью. У меня задрожали к
олени, и я присела, чтобы прийти в себя.
Вдруг мне показалось, что наверху кто-то ходит. Я погасила фонарик,
затаилась. Темнота вокруг жила, дышала, тихие шорохи толпой невидимок об
ступали меня. Возникали и исчезали какие-то странные тени. Я хотела встат
ь, крикнуть, позвать на помощь. Но так и сидела на тюфяке, будто приросла. Я ч
увствовала, как чьи-то глаза со всех сторон следят за мной.
Постепенно до меня начало доходить: «они» послали Бенжамена ко мне
в больницу, чтобы заманить меня сюда и запереть в подземелье. «Они» выбра
ли меня, выследили, выяснили обо мне все досконально, плели свою паутину т
ерпеливо, хитроумно, зная, на какую наживку меня ловить, Ц и я клюнула. Мож
ет, и Фердинанд был частью этой ловушки. Я пошла на поводу у самого нелепог
о, самого чокнутого из моих пациентов, который наплел мне с три короба Ц и
ведь заинтриговал. Я не держала на него зла. Мне было даже лестно, что меня
сочли достойной войти в список узниц.
Да, эти люди были достойны восхищения, они добились большего: я сама
захотела лишиться молодости и красоты Ц пусть меня запрут. Все равно, ка
кой смысл ждать, пока время вынесет свой приговор: ведь пройдет нескольк
о лет Ц и я померкну, достигну возраста, когда пленительное девичье личи
ко превращается в кислую и строгую мину зрелой женщины. События последни
х дней с бешеной скоростью прокручивались в моем мозгу, и, вспомнив весь э
тот клубок совпадений и случайностей, я убедилась, что он очень смахивае
т на тщательно продуманную западню, И ведь заставили меня поверить, что д
ом необитаем, заманили прямо сюда Ц вот это талант!
Что ж, пришел мой черед платить Ц я готова. Я легла на тюфяк, вытянув
руки вдоль тела: собственные кости казались мне тяжелыми, меня тянуло вн
из, как будто я уже рассталась с собой, освободилась от прежней оболочки. Н
у вот, сейчас они явятся Ц похотливый старикан, мерзкий карлик и жирная в
едьма. Я еще не знала, что будет означать для меня их приход Ц облегчение
или муки. Мне бы встать, бежать отсюда, но вдруг навалилась смертельная ус
талость, какая-то непреодолимая сила приковала меня к тюфяку. Ничего не п
оделаешь, так я и останусь погребенной в недрах горы. Я то проваливалась в
сон, то просыпалась. Очень хотелось пить. Где я Ц никто не знает; наверно, я
вернусь в мир, постарев на двадцать лет, и мне не будет больше места среди
людей. Я звала на помощь, выкрикивала имя Фердинанда, мне привиделась Лид
а, она плакала, а ее косичка расплеталась на пряди, на локоны, а потом обмот
алась вокруг шейки и стала душить ее.
Наконец наверху хлопнула дверь Ц раз, другой. Ну все, они идут, сейч
ас заберут меня. Зубы у меня стучали, голова кружилась, но где-то глубоко п
од этим ужасом я ощущала лихорадочное нетерпение: скорей бы, скорей! Я так
ждала этой минуты, я ведь всю жизнь мечтала быть бабушкой и никем другим. М
ожет быть, меня посадят вместе с Элен, мы с ней подружимся, будем дряхлеть
вместе Ц две маленькие старушки, не прожившие жизнь. Я протянула руки в т
емноту Ц ну же, давайте! Заберите меня, ради Бога, бросьте меня в подземел
ье!
Но нет Ц дверь хлопала от сквозняка. Она продолжала стучать, глупо,
механически. Мне стало даже обидно. Я приподнялась на локте; виски ломило,
кровь стучала в ушах, болела поясница. Мои глаза привыкли к потемкам, и теп
ерь я различала слабый свет там, где начиналась лестница.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77