Ее губили с
обственные пороки вкупе с теми, которые она пробуждала в других. Связать
ся с нею значило разрушить весь уклад своей жизни, пуститься в рискованн
ое путешествие, не зная, где оно закончится. Я потерял от нее голову; я приз
нал ее превосходство, стал рабом ее прихотей, благоговел перед ее образо
ванностью Ц она тогда преподавала философию. Впервые в жизни я пытался
удержать женщину навсегда; а ведь мне было уже пятьдесят восемь лет.
Я был слишком влюблен, и ей это скоро наскучило; она бросила меня. Я молил е
е вернуться, пресмыкался, на какие только унижения не шел! Я преследовал е
е так неотступно, что в конце концов она определила меня в вербовщики: я до
лжен был поставлять ей юношей и девушек и смотреть, как она тешится с ними
. Умела же она околдовать, просто какой-то злой гений. Я попался в собствен
ную ловушку: престарелому Казанове, влюбившемуся в женщину моложе годам
и, с лихвой воздалось от нее за сердечные раны, которые он всю жизнь беспеч
но наносил другим. А я теперь и в объятиях юных девушек не мог забыть свое
фиаско. Раймона моя новая роль привела в бешенство; он жил моей жизнью и мо
и несчастья воспринимал как свои. Если я уходил со сцены, он тоже должен бы
л уйти. Однажды вечером он явился ко мне.
«Хозяин, помните эту Франческу, что нас продинамила?»
«Как я могу забыть ее, дурень!»
Я терпеть не мог эту его манеру: он всегда употреблял первое лицо множест
венного числа, когда говорил о чем-то неприятном. Делить с ним радости Ц
это еще куда ни шло, но горести Ц нет, увольте.
«Так вот, хозяин, я с ней за нас расквитался. Эта тварь никому больше не под
гадит, хватит ей, дряни смазливой, по мужикам таскаться».
Я похолодел, испугавшись худшего. До какого безумства мог он дойти? Нет-не
т, успокоил он меня, он не убил ее и не изнасиловал. Мы поехали в коттедж в Во
сточном предместье, который он купил на свои сбережения. Спустились в по
двал. Раймон отпер металлическую дверь; миновав небольшой коридорчик, мы
оказались перед еще одной дверью, с зарешеченным окошком. Ничего себе Ц
настоящий карцер оборудовал своими руками! Он показал на окошко, и я загл
янул: на надувном матрасе, подле неаппетитных объедков и ведерка-параши,
сидела Франческа Ц встрепанная, разъяренная. Даже в заключении она не у
тратила своей горделивой осанки, хотя находилась в камере уже неделю. Эт
от идиот Раймон похитил ее, чтобы отомстить за меня!
«Глядите, хозяин, уж я научу уму-разуму эту потаскуху, будет знать, как вас
морочить! Каждый день я ее спрашиваю: согласны вы вернуться к месье Стейн
еру? Пока упирается Ц будет гнить здесь. Еще погожу немного, а потом вдвое
урежу паек. Вот увидите, прекратит выкобениваться, сама к вам на брюхе при
ползет как миленькая!»
Я схватил Раймона за вихры и встряхнул.
«Да ты совсем спятил? Ты хоть понимаешь, что за такие шутки, да с твоей суди
мостью, угодишь прямиком за решетку? Один раз я тебя предупредил, дважды п
овторять не стану. Ты немедленно отпустишь Франческу и принесешь ей свои
извинения. Надеюсь, она примет от нас денежную компенсацию и будет молча
ть».
Но на сей раз Раймон осмелел и показал норов. Ведь отпусти мы сейчас Франч
еску, она не преминет донести на нас, даже если возьмет деньги. Тут узница,
слышавшая из-за двери нашу перебранку, подошла к окошку и подала голос, за
явив, что хочет с нами поговорить. И вот мы сидим все втроем в омерзительно
й Раймоновой камере; мне было мучительно стыдно видеть эту женщину, кото
рую я все еще любил, втоптанной в грязь. А она вдобавок оставила открытой п
арашу: мол, я унижена, так извольте и вы нюхать. Как ни в чем не бывало Франче
ска предложила договориться.
«Мне более чем понятны мотивы, побудившие Раймона похитить меня, понятны
потому, что я сама отчасти разделяю их. Пребывание здесь натолкнуло меня
на мысль, которая, как я догадываюсь, вызревает и у вас. У тебя, Раймон, потом
у что ты уродлив и всегда был чужим на празднике любви, а у тебя, Жером, пото
му что ты стареешь, и стареешь тяжело. Мне уже далеко за сорок. До сих пор ми
р был у моих ног, ибо я плевала на всех и умела держаться королевой. Вы, може
т быть, знаете, что у этнологов есть такой термин «престижное скотоводст
во»: в Африке и на Мадагаскаре пастуха тем больше уважают, чем больше у нег
о стадо, пусть даже от такого количества скота нет проку. Так и я, окружив с
ебя толпой жеребцов и кобылок, щеголяла своим стадом. У королевы должен б
ыть двор, иначе какая же она королева? Но в последние годы трон подо мной п
ошатнулся: хоть я и слежу за собой, занимаюсь всеми видами спорта, обращаю
сь время от времени к услугам хирурга-косметолога, время подтачивает ме
ня, и я перехожу в категорию женщин, «сохранивших остатки былой красоты».
Каждую весну я вижу, как на улицы высыпают оравы молоденьких девушек, и зн
аю: они отодвигают меня в тень. Какими фигурками они щеголяют Ц за такие в
пору душу прозакладывать дьяволу, какими формами Ц женщинам постарше н
ичего не остается делать, кроме как оплакивать прошлое. Их ножки будто др
азнят меня, при виде их бюстов мне хочется спрятать свой. В двадцать лет кр
асота Ц это естество, в тридцать пять Ц награда, в пятьдесят Ц чудо. Мне
вслед все реже поворачиваются головы, я больше не слышу восхищенного шеп
отка. И чем вступать в заведомо проигранную битву, лучше я сложу оружие. Ко
гда читаешь свой приговор в глазах окружающих, пора откланяться. Вам уго
дно держать меня в заточении, господа? Извольте! Но учтите: это не я вам нуж
на».
Я не понимал, о чем толкует Франческа, и подозревал, что она просто хочет в
ыиграть время.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77