При виде меня он охнул, залился краской и торопливо подтян
ул штаны.
Я убежал к себе Ц меня чуть не стошнило. Наутро он явился ко мне с покаянн
ым видом, извинялся и просил ничего не говорить хозяевам. У него, мол, быва
ют «рецидивы», честное слово, больше никогда. Мне бы тогда сыграть на этом
, распалить в нем похоть, настроить его против Стейнера и Франчески, гляди
шь, и удалось бы вырваться на свободу. Случай был Ц лучше не придумаешь. Н
о я им не воспользовался. За молчание потребовал от моего гнома только од
ного: пусть принесет мне все журналы с клубничкой, которые прячет в шкафа
х. Я разжег огонь в камине и заставил его собственноручно сжечь всю эту ки
пу мерзостей до последней титьки и задницы. Для Раймона это был нож остры
й. Но я остался непреклонен: не хватало еще устраивать в этом доме Онаново
блудилище!
Думаете, мой страж образумился? Отнюдь; так бешеным кобелем и остался, тол
ько дежурный звонок Жерома каждый день ненадолго приводил его в чувство
. Просто невозможно стало на улицу выйти с этим миниатюрным гигантом. От п
ервых же стройных ножек, от любых блеснувших глазок он съезжал с катушек.
Хмель ударял ему в голову от такого изобилия девушек, стайками порхавших
вокруг, и всего того, что нетрудно было угадать под одежками. Мне приходил
ось быть бдительнее любой дуэньи, чтобы держать его в рамках. Он говорил: е
сть женщины такой дивной красоты, что я на них и смотреть не решаюсь, боюсь
рухнуть замертво. Да и вообще, при виде каждой понимаю, что мне не место в э
том мире. Они Ц совершенные творения, а я Ц ошибка природы.
Беда, как водится, подкралась незаметно. Однажды вечером Ц день был будн
ий Ц Раймон попросил меня куда-нибудь с ним сходить: ему было одиноко. Я с
огласился. Мы сперва пошли в кино, около полуночи поужинали, а затем отпра
вились по клубам. На ночную жизнь я теперь смотрел как будто издалека, уве
ренный, что мне это больше не грозит. Заведения были все на одно лицо, везд
е одна и та же публика, юные идиоты с пустыми глазами корчились среди адск
ого грохота, старательно изображая из себя буйно-помешанных. Я-то считал
, что это мне в таких местах тяжко, но только теперь понял, насколько круче
приходилось Раймону. С его росточком он едва доставал девицам до груди, а
иным и вовсе до пупка, в котором обычно красовалось колечко или серьга. Бе
дный гном терял голову от такой близости к тайнам наготы. Заплутав в чаще
бесконечно длинных ног и агрессивно торчащих бюстов, он звал на помощь. Т
от, кто не пользуется успехом у женщин, видит их лучше и познает глубже, че
м неотразимый соблазнитель. Раймону все было как нож в сердце Ц пахнуло
ли изо рта или из-под мышки, резанул ли слух язвительный смешок, задело ли
его покатое плечико или круглый животик. Когда он устремлялся в эту варв
арскую толпу, лавируя среди полуголых тел Ц видна была только его высок
о поднятая рука, точно перископ подводной лодки, Ц у меня щемило сердце.

В ту ночь, часов около четырех, когда я уже с ног валился и намекал, что пора
домой, он упросил меня зайти еще на одну танцульку возле площади Пигаль: м
ол, выпьем по последней. На улице Бланш какой-то громила с финкой, вынырну
в из темноты, хотел было заставить нас расстаться с деньгами. Раймон свал
ил его, боднув головой в живот, и после этого раунда немного приободрился.
Дискотека на втором этаже мигала, как огромный глаз циклопа на темной гл
ыбе здания; женщины, одетые только в узенькие трусики, приплясывали в сви
савших с потолка корзинах, несколько амбалов плавно покачивались, точно
канатоходцы на проволоке, перезрелые матроны дрыгали ногами. Был предут
ренний час, когда в ночных вертепах идет в ход залежалый товар и оказавши
еся без пары мужчины и женщины довольствуются тем, что осталось. Скучал т
ам какой-то скелетоподобный ходячий манекен с прозрачной кожей и неесте
ственно расширенными зрачками; чересчур пухлые губы выглядели странно,
будто их на живую нитку пришили к лицу трупа. Разбитные малолетки с откля
ченными задницами, толстушки в лохмотьях ценою в целое состояние собира
лись уже отчалить несолоно хлебавши, во всеуслышание объявляя, что месте
чко, мол, дрянь. Раймон устало присел на продавленный диванчик, из которог
о отовсюду лез волос; рядом с ним целовались взасос два атлета в кожаных ж
илетках. Мой слуга совсем потерялся на фоне высоких фигур и вид имел еще б
олее бледный, чем обычно. Но сработал непреложный закон: кто выделяется, т
от рано или поздно привлекает внимание, Ц и на Раймона, которого обычно н
икто в упор не видел, по крайней мере одна пара глаз в ту ночь посмотрела с
интересом.
Я еще раньше заметил эту шалаву Ц спутника у нее не было, зато самоуверен
ности хватало, чтобы не топтаться в одиночестве, и вокруг нее прямо-таки х
оровод вился. Она с потрясающей непринужденностью висла то на одном, то н
а другом, прижималась всем телом, и ее руки змеями ползали по спине партне
ра. Разноцветные полосы света скользили по ее лицу; она притягивала к себ
е все взгляды своими умопомрачительными округлостями, широкими плечам
и, вызывающе малым количеством одежды. И вот, виляя бедрами под дуэт трубы
и саксофона, она вдруг Ц кто бы мог подумать! Ц направилась прямо к Райм
ону и пригласила его на танец. Он сперва подскочил, как будто его током уда
рило, и чуть было не обратился в бегство. Она удержала его за руку, да так вл
астно. Он еще поупирался, потом скрепя сердце подчинился. Это надо было ви
деть: мой недомерок выкатывается на площадку и выделывает кренделя вокр
уг красавицы Ц ну прямо как планета вокруг Солнца.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77