Мой разбой был на самом
деле актом любви: они находили во мне свое продолжение, как продолжает жи
ть покойник во плоти пожравшего его каннибала.
Плагиат, доктор, это не только мой писательский метод Ц это стиль моей жи
зни. Я Ц существо, целиком состоящее из заимствований, ненасытный имита
тор, я вроде птиц-пересмешников, что умеют подражать любому пению, но свое
й песни не имеют. Я всех копирую, все схватываю на лету. Даже сейчас, разгов
аривая с вами, я подлаживаюсь под вашу повадку, вашу манеру слушать, держа
ть себя. И мое лицо Ц оно тоже краденое, потому я его и прячу. Это сильнее ме
ня, мне хочется быть каждым встречным, поставить себя на его место, познат
ь его изнутри; я как вода, принимающая любые очертания. Я даже не подражаю,
нет, это слабо сказано Ц я всей душой желаю срастись с другим, растворить
ся в нем. Знаете байку про хамелеона, который заполз на шотландский плед? Н
е прошло и минуты, как он лопнул. Не смог сделать выбор между цветами. В это
м весь я: стоит появиться в поле моего зрения интересной личности, и я тут
же устремляюсь к ней, воспроизвожу ее вплоть до мельчайших деталей Ц та
к и только так я могу стать кем-то.
Точно так же я стремился создать роман, который был бы совокупностью все
х прочитанных мною книг, единственное в своем роде произведение, ничем н
е обязанное своему автору. Нет, я преуменьшаю свои заслуги: я все же творил
, потому что чужие слова, которые я всячески комбинировал, обретали новое
звучание. Но каждая строчка, вышедшая из-под моего пера, сочилась кровью о
грабленного писателя. На всю работу у меня ушел год. Я подписал рукопись п
севдонимом «Бенжамен Норреш», в котором человек с опытом, вроде вас, наве
рняка услышит анаграмму слова «шноррер», что значит на идише «паразит».
Как ни странно, роман сразу был принят одним маленьким издательством на
Левом берегу: его готовы были опубликовать при условии, что я соглашусь н
а некоторые купюры. Я не возражал и от души смеялся, глядя, как мой редакто
р вычеркивает пассажи Мериме, Золя, Диккенса и Дидро. Хотите верьте, хотит
е нет, но книга даже имела настоящий, хоть и негромкий, успех. Вы, может быть
, видели ее в магазинах, называется «Слезы сатаны», она еще получила преми
ю читателей Парижа. Нет? Вы вообще не читаете новинок? Ладно, короче, крити
ка в целом была благоприятная; я так ловко приладил и подогнал друг к друг
у разрозненные элементы текста, что никто не усмотрел ни малейшего подво
ха. Мое лоскутное одеяло приняли на ура; по общему признанию, я-де «отрази
л» в своей творческой манере всю вековую историю литературы. От каждой х
валебной статьи тепло разливалось в моей груди, пробегало нежной лаской
по всему телу. Наконец-то я оправдал свое существование, я нашел свою мале
нькую дверцу в литературную комедию.

Похождения самозванца

Радоваться пришлось недолго: в один прекрасный день я обнаружил в почтов
ом ящике красивый конверт с письмом, написанным изящным почерком на голу
бой веленевой бумаге. Я решил, что это от очередной поклонницы. В посланий
было следующее:


«Месье,
я только что дочитала ваш роман «Слезы сатаны». Не стану ничего говорить
ни о сюжете, списанном из «Птиц-чародеек», книги Пьера д'Арси, вышедшей в 1895
году в Женеве, ни о стиле, который грешит некоторой дисгармоничностью, ка
к вы ни старались привести все к единому знаменателю. Не могу, однако, не у
помянуть о всевозможных цитатах, которыми буквально нашпигован ваш ром
ан: вот уж поистине вы черпали из общего котла всемирной литературы. Личн
о я узнала отрывки Ц лучше бы сказать обрывки Ц из Пруста, Золя, Теофиля
Готье, Софокла, Танизаки, Мисимы, Моравиа… всех не перечислить. Могу поруч
иться, даже на беглый взгляд, что из двухсот пятидесяти тысяч слов ваших с
обственных Ц не больше тысячи, да и то главным образом союзы и наречия. Мн
оговато одолжено для книги в двести страниц! Почему бы нам не обсудить эт
о в спокойной обстановке за чашечкой кофе?»

Засим стояла подпись Ц «Элен Далиан» Ц и номер телефона. Я просто остол
бенел: что же это за гигант мысли сумел разоблачить мой грабеж? Все тетрад
и с записями я сжег; к данным, хранившимся в памяти компьютера, доступ был
закрыт секретным паролем. Я уже видел, как предстаю перед судом по обвине
нию в посягательстве на авторское право: такой-то эпитет требуют вернут
ь Виньи, такой-то Ц Стендалю, устанавливают, что семнадцатая строка на ст
ранице 155 целиком принадлежит Фитцджеральду, хоть в ней и изменены глагол
ьные времена, а восемнадцатая Ц перифраз Хемингуэя с небольшой примесь
ю Фолкнера и т.д. Кончится тем, что мою книгу обдерут как липку, оставив тол
ько то, что принадлежит мне, Ц жалкую горстку гласных и согласных, предло
гов и вводных слов. Нет, это невозможно, она блефует, откуда ей знать? Я реши
л не подавать признаков жизни Ц но не тут-то было! Она продолжала бомбить
меня письмами, почтовый ящик ломился от писем. Каждый голубой конверт бы
л дурным вестником. Тон стал другим: вежливые просьбы о встрече сменилис
ь форменными приказами. Таинственная корреспондентка требовала, чтобы
я отозвался. У меня не оставалось сомнений, что она пойдет на все, если я по-
прежнему буду хранить молчание. Скрепя сердце, я позвонил ей, и мы условил
ись встретиться на террасе одного кафе в Пале-Рояле.
Она подошла ко мне без колебаний, так, словно всю жизнь была со мной знаком
а. Молодая, самоуверенная, в кожаной куртке и джинсах Ц униформа ее покол
ения. Заказала себе минеральную воду, обронила несколько незначащих фра
з, затем перешла к делу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77