В соседней комнате, по
больше, попросторнее, был накрыт стол Ц фарфоровая посуда, хрусталь. На с
ервировочном столике стояли поднос с сырами и корзина с фруктами. Мы и пр
едставить себе не могли, что нас ждет такое угощение, и я возблагодарил су
дьбу за встречу со столь цивилизованными людьми. Во всем мне виделись то
лько добрые предзнаменования. Раймон, повар, он же дворецкий, суетился во
круг стола, священнодействовал. Он подал нам суп с зеленым горошком, зате
м пулярку, исключительно нежную и сочную, и к ней сырную запеканку, пригот
овленную по местному рецепту, которая таяла во рту. Это был настоящий пир,
и я, гордый своими недавно приобретенными гастрономическими познаниям
и, воздал ему должное. Вино было подано местное, с ароматом лесного ореха,
а венцом ужина стало шоколадное суфле Ц я трижды взял себе добавки. Элен
дивилась обилию и разнообразию блюд и сделала комплимент повару.
Ц Действительно, в вашу честь Раймон сегодня превзошел себя. Вот еще в че
м вам повезло: узнав, что надвигается метель, он с утра съездил в город и пр
ивез большой запас сыров, овощей и прочей снеди. Здесь у нас, на высоте 1200 ме
тров, зимой рынка поблизости нет. Так что если бы не его самоотверженност
ь, вам не пришлось бы так хорошо поесть.
Раймон и его хозяин составляли странный дуэт; трудно было ожидать встрет
ить такую пару в этом уголке Франции. Насколько первый был породист, наст
олько второй мужиковат. Пучеглазый, с постоянно мокрыми губами, слуга по
чти завораживал своим откровенным, бросающимся в глаза уродством. Казал
ось, его лепила из глины рука смертельно усталого творца, задремавшего з
а работой. Природа подчас более изобретательна в своих промахах, чем в уд
ачах; жизнь так и искрилась в этом сбитом сикось-накось создании, внушавш
ем одновременно отвращение и любопытство. Кривая ухмылка на его лице, ка
залось, была запечатлена от рождения. Он обращался к своему хозяину на «в
ы» Ц а тот ему «тыкал», Ц поддакивал каждому его слову, хихикал над его ш
утками, показывая мелкие, желтые, неровные зубы. Жером Стейнер позволял е
му вмешиваться в разговор до известного предела, сочтя же, что со слуги до
вольно, приказывал замолчать, и тот повиновался, но ненадолго. Очевидно, т
ак между ними повелось с давних пор. Раймон был и восторженной публикой, и
семьей в одном лице, но г-ну Стейнеру было явно неловко оттого, что порядк
и, которые он терпел в уединении без свидетелей, видят посторонние. При св
оем маленьком росте слуга обладал недюжинной силой, он уносил в кухню ог
ромные стопки тарелок и блюд, ни разу ничего не уронив, да еще под мышкой у
хитрялся зажать пустую бутылку. Мне было не по себе, когда он сновал вокру
г нас, согнувшись чуть ли не пополам, как лакей из комедии, и я злился, не пон
имая, что же это за человек.
У меня разыгрался такой аппетит, что я предавался обжорству, не зная удер
жу, и только к концу десерта заскучал. Ужин не развязал мне язык, наоборот,
он у меня стал слегка заплетаться. Я ел слишком быстро и теперь чувствова
л себя отяжелевшим; мне хотелось, чтобы моя заботливая подруга помассиро
вала мне живот, помогла переварить обильную трапезу. Я ерзал на стуле, не з
ная, что сказать, кроме «да» и «нет». Зато Элен успешно поддерживала разго
вор за двоих, и наш хозяин, радуясь, что нашел собеседницу, не скупился на к
омплименты. Меня он почти не замечал, она всецело завладела его внимание
м. Адвокат, парижанин, он терпеть не мог столицу и бывал там, только когда т
ого требовали дела чрезвычайной важности. Он любил природу, находил здес
ь, высоко в горах, радости для души и тела, очищался Ц его слова Ц «от мерз
остей земных в этом орлином гнезде». Жил он с супругой, преподавательниц
ей философии, сказал, что сейчас она в отъезде, должна со дня на день верну
ться из Лиона, если Дороги позволят.
По некоторым едва уловимым мелочам я догадывался, что Стейнер очень хоче
т понравиться моей Элен: он блистал красноречием, изощрялся в остроумии.
Элен не оставалась в долгу и хохотала вовсю. Однако я чувствовал, что за ве
селыми шутками нашего гостеприимного хозяина кроется печаль. Всякий ра
з, когда Элен смеялась, Ц а именно тогда она бывала неотразимо хороша, ни
в ком больше я не встречал такого дивного сплава грации и непринужденнос
ти, Ц так вот, от ее смеха Стейнер мрачнел, даже, кажется, морщился. И тогда
я понимал; он растерян, он пасует перед разделявшей их пропастью лет. В как
ой-то момент он даже сказал ей:
Ц Вы нарочно явились ко мне, чтобы напомнить старику, удалившемуся от св
ета, как много он потерял?
Меня эти слова огорошили.
А Элен не давала ему роздыха, отчаянно кокетничала, добивалась, чтобы он о
ткрыл ей душу.
Ц Вы жили в такое удивительное время, расскажите же мне.
Стейнер не заставил себя долго просить: в мае шестьдесят восьмого он ока
зался в рядах троцкистов Ц случайно, право, Ц и с тех пор сохранил стойк
ое отвращение ко всякой несправедливости. Затем он увлекся американско
й контркультурой, много странствовал по свету, в том числе посетил свяще
нный треугольник Ц Гоа, Ивиса, Бали. Он сделал головокружительную карье
ру на руинах идеалов, о которых и теперь вспоминал с нежностью, сказал нам
даже, что подумывает съездить в Индию еще раз, причем так же, как ездил в мо
лодости. Элен пришла в восторг
Ц Как это увлекательно! Ну почему я опоздала родиться на тридцать лет!
Ц Помилуйте, вы просто не цените своего счастья: видеть мир свежим взгля
дом, создавать его заново, открывая впервые.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77