Пришлось опять привыка
ть к прежней богемной жизни. Целый год я купался в роскоши, жил на всем гот
овом, и меня в дрожь бросало при одной мысли, что я снова окажусь на мели. Я ч
увствовал себя жалким ничтожеством. Заставил себя сесть за новый роман,
снова занимался грабежом, обнаглел пуще прежнего, переписывал целые стр
аницы, но дело все равно не клеилось. Стейнер лгал: никаких способностей у
меня не было. Об Элен я старался не думать, чтобы не завыть от стыда и горя.

Прошло два месяца. Я кое-как сводил концы с концами. Однажды утром я собир
ался к своему издателю, передать ему первый вариант книги. Нервничал жут
ко. Я брился перед зеркалом, и вдруг левую сторону лица как прострелило; я
стиснул зубы, рот искривился в какой-то чудной гримасе, веко задергалось,
и левый глаз перестал видеть. Это продолжалось с полминуты. А час спустя, к
огда издатель восторгался фразами Набокова, Виктора Гюго, Андре Жида и В
алери Ц я присвоил их, не изменив ни одной запятой, Ц меня опять перекос
ило.
Ц Что с вами, зубами маетесь? Вы так скалитесь, будто у вас вся челюсть бол
ит!
Я удрал, оставив разбросанные по столу листки рукописи. Бежал, бежал, пока
не выбился из сил. И во всех витринах видел свое отражение, видел эту жутку
ю судорогу, исказившую пол-лица. После этого я целыми днями лежал, забивши
сь под одеяло. Тик временами отпускал, но возобновлялся, стоило мне посмо
треться в зеркало. Прошла неделя. Однажды меня скрутило не на шутку, ужасн
о разболелась голова, веко падало, как косо прибитый ставень, левая щека в
ыплясывала сарабанду не в лад с остальным лицом, морщилась, дергалась. И в
друг мне все стало ясно: искаженное лицо, которое я видел в зеркале над рак
овиной, Ц это не я, это же Элен! Мне передался ее нервный тик. Я его подцепи
л, вдыхая ее флюиды, ее лицо наложилось на мое. Вот так: хотел взять себе ее ю
ность, а в придачу получил эту гримасу. То была ее месть. Она настигла меня,
запечатлелась на моем лице, влезла в мое «я», вытеснила меня из собственн
ой шкуры. Оказывается, раньше я и не представлял себе всей глубины своей н
изости; а что подумают обо мне люди? От этой мысли меня прошиб холодный пот
. Я стал жить отшельником, избегал яркого света, людных мест. Я боялся: вдру
г во мне узнают Элен, донесут на меня, обвинят в похищении. Ее безмолвный д
войник следовал за мной повсюду и мог выглянуть в самый неожиданный моме
нт. Левая половина моего лица корчилась в судороге, а правая опять старел
а. Целительный эффект устьев юности сошел на нет, хотя кое-где, островками
, еще сохранилась здоровая, гладкая кожа. Да как я мог поверить в это чудод
ейственное средство? в эту чушь? Теперь, всматриваясь в свое отражение в з
еркале, я вижу два лица: старика, в которого постепенно превращаюсь я сам,
и юную шалунью, которая корчит мне рожи.
С тех пор я Ц конченый человек. В аптеке я купил себе несколько масок, в од
ной из них вы меня видели. Хотел, пока не встретил вас, навсегда спрятать с
вое лицо, как вор прячет краденое, скрыть печать моей подлости. Писать я бр
осил, деньги кончились, пришлось сменить мой клоповник на каморку еще те
снее и грязнее. От людей я прячусь, выхожу только ночью. Так и скрываюсь на
улицах среди парижской голытьбы. Три дня назад на набережной острова Сен
-Луи меня взяли полицейские и отвезли в Отель-Дье. Мне уже было все равно. Н
о когда я увидел вас, то решился все рассказать. Вы были не похожи на други
х, вы показались мне доброй, способной понять и еще Ц неуверенной. Мне бол
ьше нечего терять, я хочу искупить свою вину, пусть даже ценой жизни. Неско
лько раз я звонил Стейнерам, но их телефон в Юра отключен. А в справочной с
лужбе такой фамилии не значится. Доктор, вы должны мне помочь, вы должны на
йти Элен.

Бенжамен повысил голос, почти сорвался на крик. Собор гудел, как уле
й, было уже одиннадцать. Толпы экскурсантов текли сплошным людским поток
ом по обе стороны центрального нефа. Мы были совершенно одни Ц так не уед
инишься и на необитаемом острове. Из какого-то детского любопытства мне
все еще хотелось увидеть его лицо. Он нехотя согласился. Но я была жестоко
разочарована. Без маски и шапочки Бенжамен Толон оказался именно таким,
каким он себя описал: состарившийся ребенок с усталым лицом и выражением
побитого пса. Глаза были пустые, щеки очень бледные. Как-то не верилось, чт
о этот невзрачный человечек пережил такие удивительные приключения. Ви
дно, горе наложило на него отпечаток, изменило его лицо. Я попыталась пред
ставить себе Элен. Почему она влюбилась в него? Наверно, пожалела: у него т
акой страдальческий вид.
Ц Ну что, вы удовлетворены?
Он вцепился в мою руку. Наклонился к самому моему уху. Вблизи я замет
ила, как потрескались его губы.
Ц Я признался во всем. Слово за вами. Очень вас прошу…
Едва он открыл рот, как лицо его скривилось. Щека судорожно задерга
лась, левый глаз замигал, точно перегорающая сигнальная лампочка. Припад
ок, сразу же подумалось мне, и, скорее всего, истерического происхождения.
Лицо отчетливо делилось надвое по вертикали от переносицы. Казалось, буд
то в левой половине бьется кто-то живой, силясь вырваться. С этой гримасой
под склоненными ликами святых в нишах собора он напоминал безумцев, на к
оторых было так падко средневековье, видевшее в них посланцев Божьих.

Ц Вот, смотрите, как она резвится на моем лице. Это ее час, опять приш
ла наказывать меня. Он уже не говорил Ц квохтал взахлеб.
Ц Умоляю вас, поезжайте, найдите ее, скажите ей: я никогда себе не пр
ощу, что оставил ее в лапах у этих негодяев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77