Тогда она заявила, что ей скучно, потребовала книг, журналов
, телевизор, радио. Я дала ей кое-какие тома из своей библиотеки Ц «Пир» Пл
атона, «Разум в истории» Гегеля, «Трактат» Витгенштейна. Мы с нею обсужда
ли эти книги, я дивилась ее начитанности, развитому уму. Она запоем читала
романы, особенно обожала детективы, за которыми я специально ездила в До
ль.
Наши отношения вступили в новую фазу под знаком мирного сосуществовани
я и даже заигрывания. Элен была разной со мной и с Жеромом: его она принима
ла полуодетая, приглашала присесть на постель, делала комплименты; мол, к
ак он хорошо сохранился, Ц вызывала на откровенность. Со мной затевала у
ченые споры, да как умно! Она красилась, переодевалась по нескольку раз на
дню, полировала свои розовые ноготки, покрывала их перламутровым лаком.
И кокетничала, актерствовала вовсю. Ваша подружка, Бенжамен, вся такая хр
упкая, изящная, как статуэтка, но это только видимость. Бывало, она с утра
Ц сущий ангел, а к обеду Ц мегера. Меня эти скачки ее настроения просто с
ума сводили. Она на меня фыркала: «Да приведите же себя в порядок, ну хоть н
а диету сядьте, посмотрите, на кого вы похожи Ц раскормленная гусыня, да и
только».
Я сама себе удивлялась, но почему-то слушалась ее: ограничила себя в еде, с
делала прическу, целыми днями бегала в городе по магазинам, выбирая новы
е платья. Показывалась ей в них, и она решала, идет мне или не идет. Когда она
была в духе, то позволяла мне ее причесать, и я могла перебирать пряди ее в
олос. Меня тянуло к ней, день ото дня все сильнее, и я ничего не могла с этим
поделать.
Однажды ночью она приснилась мне, сон был такой… в общем, я проснулась пот
рясенная. Хотела оградить от нее мужа Ц а позиции-то сдавала я. Она, мерза
вка, почуяла это и понемногу начала свою подрывную деятельность. То ласт
илась, то язвила и час за часом сеяла во мне сомнение: а есть ли вообще смыс
л в нашей акции? Она говорила, что мы сами себе не нравимся, вот и прикрылис
ь идеей; что мы вообще ничего не понимаем: существует ведь обаяние, притяг
ательность, сексапильность, в конце концов, Ц все, что привлекает в челов
еке куда сильнее, чем просто приятная наружность. Смеялась над нами: мы-де
воюем с ветряными мельницами, красота, твердила, понятие относительное,
критерии меняются, на смену устраненным красавицам придут другие, те, чт
о сегодня не блещут, но в свою очередь станут неотразимыми, создав новые и
сключения из нормы.
«Франческа, Ц повторяла она мне, Ц ну что такое красота? Просто определ
енный тип лица, который по случайному совпадению нравится большинству, в
от и все. Куда как интереснее искать красоту там, где ее никто не видит, Ц в
необычном, непохожем, даже неприглядном. Насколько привлекательнее мож
ет быть несовершенство, чем скучная правильность черт! Лицо, от которого
трудно оторвать глаз, Ц это же гармоничное сочетание недостатков!»
Эта очаровательная негодяйка сводила на нет значение внешности, а сама п
ри этом была так хороша, попробуй тут не признать правоту ее доводов! Как о
на умела с улыбкой ужалить: «Ваше время ушло, смиритесь, дайте дорогу моло
дым.
Доживайте ваш век в ладу с собой, это лучше, чем лелеять свою обиду и упива
ться ею».
С языка у нее не сходило ваше имя, она рассказывала, как вам хорошо вдвоем,
как вы дивно подходите друг другу в постели, Ц у меня в голове мутилось о
т ревности. Меня она подкалывала по любому поводу, чего я только от нее не
натерпелась: я-де старая развалина, и одышка у меня, и из-под мышек пахнет,
и одета я чучело чучелом. Она называла меня «мой шарпей» Ц за мои веки, а е
ще Ц «мясная туша», из-за лишнего веса и красного лица. В сердцах переход
ила со мной на «ты», кричала: «От тебя воняет, как от телячьей печенки, фу, га
дость какая!»
Боже мой! Я вам, Бенжамен, от души желаю никогда не стать ее врагом. До чего ж
е острый у нее язычок, мне бы с самого начала ей рот кляпом заткнуть, на цеп
ь ее посадить, как злую собаку. Что бы я ни делала, все было не по ней. Я выход
ила из себя, хлопала дверью, тогда она принималась плакать, а я возвращала
сь и просила прощения. «Вы ведь знаете, Франческа, я где-то даже люблю вас»,
Ц отвечала она.
И я пропускала мимо ушей «где-то даже», забывала все оскорбления, слышала
только слово «люблю». Она вертела мной как хотела. С Жеромом мы отчаянно с
сорились Ц кому сегодня отнести ей поднос, кому посидеть с ней после обе
да. Она говорила моему мужу гадости обо мне, а при мне смешивала его с гряз
ью. Я ослабила бдительность, у меня рука не поднималась рыться в ее вещах.
Я едва сдерживалась, чтобы не схватить ее в объятия, не осыпать поцелуями.
Захоти она только, и я бы тотчас же все бросила и начала новую жизнь с ней
Ц где угодно.
Потом мы приехали в Париж, чтобы отобрать кандидаток. Мы скрывали от вас н
аше смятение, делали вид, что все в порядке. Нам на смену заступил Раймон. А
Элен тем временем припрятала кое-какие инструменты, готовясь к побегу. К
огда мы вернулись, она была очень мила, и мы с ней много выпили в тот вечер. З
нала ли я, что делаю, или это была оплошность? Понятия не имею. Уходя от нее о
коло полуночи, я плохо заперла дверь, задвинула засов только наполовину.
Открыть его изнутри было проще простого. В три часа я почему-то испугалас
ь Ц поздновато, конечно, Ц и поднялась к ней. Захожу, смотрю Ц лежит на кр
овати под одеялом. И так меня друг разобрало, была не была, думаю, Стейнер с
пит без задних ног Ц я скинула с себя все и нырнула в постель. Но вместо те
плого, нежного тела Элен я обняла диванный валик!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77