Теперь Стейнер вещал, проповедовал. Он формулировал свои убеждения так у
веренно и невозмутимо, что мне стало не по себе. До чего мы можем так догов
ориться, я не знал: чем больше я услышу, тем крепче он повяжет меня. Тут я по
извечной своей непоследовательности сменил тактику, решив во всем с ним
соглашаться.
Ц Действительно, я никогда об этом не задумывался!
Но этот ход конем не расположил его ко мне, наоборот, рассердил. Он нахмури
лся.
Ц Вы сами не верите в то, что сказали, Бенжамен, вы попросту юлите.
Я замотал головой, но без особого убеждения и стушевался. Его блеклые гла
за смотрели сквозь меня.
Ц Посмотрим на проблему иначе: вы не боитесь состариться?
Я медлил с ответом, задетый за живое, и злился на себя, что и так уже наговор
ил слишком много.
Ц Сказать по правде, я всегда чувствовал себя старше своего возраста.
Ц Похвальная искренность. Так согласитесь, ведь все эти совершенные со
здания толкают нас в могилу, делают закат наших дней невыносимым?
Ц Может, и так, но я их как-то не вижу.
Ц Он их не видит!
Голос его сорвался на крик.
Ц Поразительно, право, поразительно. А вот я только их и вижу. Теперь вы по
нимаете, какую боль причинили мне, явившись сюда с вашей Элен?
Он перевел дыхание и рявкнул:
Ц Женский рой достал меня и здесь, где я надеялся наконец-то найти покой!

Стейнер выругался, брызжа слюной прямо мне в лицо. Я содрогнулся от его во
плей и в свою очередь вышел из себя.
Ц Послушайте, это ваша проблема, при чем тут я? Я хочу вернуться в Париж и н
ичего больше.
Со страху я пустил петуха и скорее пропищал эти слова, чем произнес, а от с
обственной дерзости меня прошиб озноб.
Ц Ошибаетесь, Бенжамен, теперь это ваша проблема.
Стейнер вдруг заговорил очень мягко. Я не поспевал за перепадами его нас
троения. Он перешел почти на шепот, отчетливо выговаривая каждый слог.
Ц Вы нарушили неприкосновенность моего жилища, за такие веши надо плат
ить.
Я зажмурился, сказав себе: не может быть, это сон, ничего этого на самом дел
е нет. Но когда я вновь открыл глаза, Стейнер, на миг исчезнувший за моими с
омкнутыми веками, по-прежнему нависал надо мной и даже как будто стал еще
больше, еще чудовищнее.
Ц Вернемся к моему первому вопросу: вы поняли, почему женщина, чьи стоны
вы слышали, заперта здесь?
А я-то успел забыть о ней.
Ц Она искупает здесь свое преступление Ц красоту!
Он помолчал, наслаждаясь произведенным впечатлением. Чувствуя, что хлад
нокровия у меня надолго не хватит, я промямлил;
Ц Вы хотите сказать… постойте, я вас не совсем понимаю…
Ц Вы меня прекрасно понимаете. Мы держим красивых женщин в заключении в
подземелье под этим домом, таким образом обезвреживая их. Они платят нам
дань с лица.
Я с трудом сглотнул, сердце колотилось часто-часто. Стейнер был мертвенн
о-бледен, или это мне только казалось. Было что-то неестественное в его па
фосе, как будто своими доводами он пытался убедить сам себя. Мне еще хотел
ось верить, что вся эта речь Ц лишь эксцентричная выходка.
Ц Да бросьте, вы меня разыгрываете, просто смеетесь!
Ц Я серьезен, как никогда в жизни, Бенжамен, и вы это знаете. Помните, я ска
зал вам: тот разговор с Франческой в подвале Раймона возмутил меня до глу
бины души. Поначалу я и знать ничего не хотел: надо ли говорить, что я обожа
л свежую прелесть юности; разве мог я видеть скверну в том, что давало мне
когда-то столько счастья? Да я и не оставил надежды еще погулять на этом п
иру. Даже сегодня к моей ненависти примешивается ностальгическое чувст
во, моя снисходительность к Элен Ц тому доказательство. Франческа же тр
ебовала, чтобы я навсегда отказался от всего, ради чего жил. Мы спорили так
, что клочья летели. Она знала, чем меня взять: мол, время моих побед ушло без
возвратно, ждать мне от прекрасного пола больше нечего, светит разве что
унылое супружество с какой-нибудь серой мышкой-ровесницей. Я долго коле
бался, сознание ее правоты боролось во мне с надеждой: а вдруг я все-таки з
аслужу отсрочку? И все же Франческа одержала верх: я отступился, разом отр
инув все, что было мне дорого. И я стал другим человеком, я, можно сказать, об
ратился в новую веру Ц и прозрел. Всю жизнь я заблуждался. Урок, преподанн
ый Франческой, был мучителен, но тем крепче я его усвоил. Я пошел на это из л
юбви к ней, а поскольку больше она не могла принадлежать ни одному мужчин
е, страсть моя угасла и на смену ей пришла дружба, душевная близость. Месяц
спустя в моей квартире мы втроем Ц Раймон, она и я Ц дали торжественный
обет посвятить нашу жизнь искоренению красоты во всех ее видах, вне зави
симости от цвета кожи и пола. Мы поклялись также навек отказаться от любо
вных утех, ибо никто не может быть господином и рабом одновременно.
Стейнер опять вскочил, словно подброшенный пружиной; казалось, сидеть пр
и упоминании о тех судьбоносных минутах для него было кощунственно.
Ц Да, я знаю, нас мало, жалкая горстка, но мы сильны своей непоколебимой ре
шимостью. Осушить океан, свернуть горы Ц с самого начала для нас не было н
ичего невозможного. Мы устремились в эту затею очертя голову Ц я до сих п
ор удивляюсь нашей дерзости. Но мы верили, что трудимся на благо человече
ства во имя святой цели: очистить Землю от скверны. Если ты был когда-то ко
ммунистом, это не проходит бесследно. Это навсегда Ц непримиримость, во
одушевлявшая вас в былые времена, не угасает в душе. Удобства ради я женил
ся на Франческе Ц нет нужды говорить, что брак наш чисто фиктивный. Мы дол
го не могли решить, где лучше прятать узниц Ц в городе или в деревне.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77