Мне п
ришла на память мыза в горах, где я скрывался в войну. Здесь, на плоскогорь
ях Юра, безлюдно, зимой лютые морозы, к тому же меня знали и уважали в округ
е Ц в общем, это место по всем статьям подходило для осуществления нашег
о плана. Да-да, я здесь в большом почете, я ведь сын партизана, люди ценят ме
ня за заслуги отца и за то, что я выкупил и отстроил эту развалюху. Со всей м
естной полицией я на «ты», я даже не раз возглавлял чествования ветерано
в и тому подобные мероприятия. Мэр коммуны со своими помощниками спускал
ся в подвал, они видели эту расчищенную часть подземного хода и кабинет, г
де мы сейчас с вами беседуем. Но им неизвестно, что вон там, за металлическ
ими стеллажами, начинается еще один туннель, в конце которого Ц две каме
ры…
Ц Но зачем вы мне все это рассказываете?
Ц Вы же сами попросили!
Ц Неправда, ничего я не просил. Я прошу вас об одном Ц отпустить меня.
Ц Врете, в глубине души вы умоляете меня продолжать. Я так и слышу ваш вну
тренний голос, он заклинает: дальше, месье Стейнер, расскажите мне все.
Ц Клянусь вам, я ничего не хочу больше знать!
Не слушая меня, Стейнер включил экран. Картинка была мутная, словно в плох
о промытом аквариуме.
Ц Вот, взять хотя бы эту крошку, которая так жалобно стонет. Случай для на
с нетипичный: эту молодую американку из Северной Каролины Раймон похити
л сгоряча прямо на парижской улице. Она приехала на каникулы с родителям
и и в тот вечер возвращалась в отель близ Лионского вокзала Ц ее отпусти
ли погулять до полуночи. Мой слуга поступил в высшей степени опрометчиво
. Он наткнулся на нее случайно и действовал на авось: оглушил, связал, засу
нул в багажник и на всех парах прикатил сюда. Безумство, конечно, но теперь
уж ничего не попишешь. Вообще-то с иностранками мы стараемся не связыват
ься, слишком рискованно Ц посольства, Интерпол и все такое. При всем том в
выборе Раймон не ошибся, она была чудо как хороша. О, вот она поднимает гол
ову, взгляните.
Он прибавил звук. Я увидел такое, что к горлу подкатила тошнота: на полу в т
есной камере скорчилась показавшаяся мне в первый миг кучкой тряпья кол
енопреклоненная фигурка, застывшая в безмолвной мольбе. Я плохо видел ее
лицо, но, кажется, оно было какое-то усохшее. Глаза ввалились Ц точно два з
верька забились по углам с перепугу; на сероватой коже я разглядел длинн
ые царапины. От молодости Ц если эта женщина была молодой Ц в ней не оста
лось и следа: перед нами жалобно стонала полубезумная старуха с дряблым
ртом и тощими, костлявыми руками. В глазах не было ни проблеска мысли. Я уз
нал ее непрерывное тихое подвывание, нечто среднее между рыданием и прот
яжным вздохом.
Ц Позвольте вам представить Рэчел Олбрайт, девятнадцать с половиной ле
т, рост Ц метр семьдесят пять сантиметров, место жительства Ц Северная
Каролина, увлечения Ц танцы и верховая езда. На тот момент, когда мы ее вз
яли, готовилась поступить на курсы французского языка. Мы отпустим ее на
той неделе, после двадцати месяцев заключения. Она дозрела.
И тут губы жуткого привидения зашевелились, произнося какие-то слова. До
меня не сразу дошло, что это по-английски.
Ц Help, help Помо
гите… (англ.)
…
Ц Help! Нет, сокровище мое, слишком поздно, тебе уже никто не поможет. Тяжелый
был случай, она целыми днями плакала и умоляла нас, просто замучила. Я опас
аюсь за ее рассудок. А видели бы вы ее тогда Ц загорелая, крепкая, само изя
щество, само очарование.
Я сначала полагал, что Стейнер просто чудит, Ц может, от горного воздуха
у него слегка крыша съехала. Но, узнавая все новые и новые подробности, я в
ынужден был признать печальную истину: он не шутит. Он самый настоящий пс
их, опасный псих. То, что я успел увидеть, повергло меня в ужас.
Ц Это гнусно, гнусно… Ц повторял я.
Ц Да, Бенжамен, это гнусно, согласен. Но согласитесь и вы, что она виновна и
заслуживала наказания.
Ц Да разве это ее вина, если она красива? Не могла же она всю жизнь прятать
ся.
Ц Именно! Вы попали в точку. Каждый в ответе за свое лицо. Мы не успокоимся
до тех пор, пока все прекрасные создания, мужчины и женщины, не скроют лица
или не согласятся изменить внешность с помощью хирургов.
Я не мог произнести ни слова: эта дичь меня доконала. Стейнер, видно приняв
мое молчание за скепсис, вдруг повысил голос:
Ц Вы мне не верите? Вы презираете нас, считаете, что жалкой троице не побе
дить в войне против всего мира?
Я только плечами пожал. Надо же было мне из всех психических отклонений
Ц ведь список их бесконечен Ц встретить на своем пути именно это. Перед
о мной разверзлась бездна. Я не знал, как вести себя в таких ситуациях, Ц о
пыта не было.
Стейнер между тем положил руки мне на плечи и посмотрел в упор. Я не осмели
лся встретиться с ним взглядом. На его крутом лбу билась жилка, будто пыта
лся выбраться на волю спрятавшийся в мозгу зверь. Белые капельки слюны з
астыли в уголках губ Ц при виде их мне вспомнились мои учителя.
Он мог в любую минуту сорваться, и я это чувствовал. Похоже, он опасался от
крыть мне слишком много, но и слишком мало сказать боялся Ц вдруг я не пов
ерю? Надо было бежать или хотя бы попытаться. А я сидел как пень, не в силах п
ошевелиться от навалившегося вдруг отупения. Только жалко кашлянул, пыт
аясь скрыть замешательство. Стейнер снова заговорил тоном наставника. П
афос его был так же невыносим, как и его теории. Этот жуткий фанатизм, прис
ущий фундаменталистам: осчастливить, пусть даже против воли… Мне хотело
сь заткнуть уши, чтобы не слышать больше его софизмов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77