Ц Что вы знаете об устьях юности?
Он изобразил неподдельное изумление:
Ц Кто вам о них сказал? Неужто хозяин?
Я кивнул.
Ц Это наша тайна, я не имею права о них распространяться.
Ц Раймон, между нами, это ведь шутка, дурацкая шутка, да?
Ц Ни в коем разе.
Он вдруг стал подозрительно любезен. Не дожидаясь расспросов, сказал:
Ц Вот, к примеру, сколько мне, по-вашему, лет?
Ц Лет тридцать пять, может, сорок, а что?
Ц Не угадали. Мне пятьдесят два.
Я не поверил Ц не может быть. Но он показал мне удостоверение личности.
Ц И что же?…
Ц А то, что это все благодаря устьям юности Ц вот уже пять лет как я прикл
адываюсь к ним раз в неделю. От всех наших постоялиц принимал ингаляцию; э
то лучше всякого лечения, скажу я вам!
Ц Вы издеваетесь надо мной, Раймон, вы все сговорились дурачить меня!
Я всматривался в его лицо, сквозь синяки и кровоподтеки, которые уже побл
еднели, пристально изучал каждый миллиметр кожи, даже пощупал, провел па
льцем по мелким морщинкам, по сеточке вокруг глаз. В пятьдесят два года он
сохранился лучше, чем я.
Ц Так хозяин сам предложил вам сеанс?
Ц Да, а что?
Ц Счастливчик вы, месье. Стало быть, и вправду ему полюбились.
Знал, стервец, что сказать, Ц эти слова запали мне в душу!
Мы приехали задолго до вечера. Я смотрел и не узнавал места; дорога теряла
сь в высокой траве, ели ярко зеленели свежей хвоей. Одуряюще пахло смолой.
Горы летом выглядели куда приветливее, чем зимой. А вот «Сухоцвет» на фон
е буйства природы проигрывал: железная крыша оказалась ржавой, фасад не
мешало бы подновить. Меня вновь одолели связанные с этим домом неприятны
е воспоминания. В саду стояла наша машина, блестящая, как новенькая монет
ка, готовая к дальнему пути. Жером и Франческа улыбались мне с крыльца. С ч
его бы это им вздумалось выйти меня встречать? Я покосился на окно во втор
ом этаже Ц в той комнате мы ночевали с Элен в феврале, Ц но занавески не ш
евельнулись. Я стоял пень пнем, будто прирос к земле. Все происшедшее за эт
у зиму нахлынуло на меня, не давая сделать и шагу. Я снова и снова прокручи
вал в голове, как буду оправдываться перед Элен, готов был, если понадобит
ся, упасть перед ней на колени, лишь бы вымолить прощение. Ничего я не хоте
л в ту минуту, кроме одного: быть с ней, обнять ее. Стейнер отворил дверь и ки
внул мне.
Ц Заходите, Бенжамен, Элен ждет вас. Мы опять поместили ее в комнату на че
рдаке. Вот вам ключ. Ступайте, освободите ее, так сказать, своими руками.
Я-то думал, он опять станет меня уговаривать. Ничуть не бывало. Я стоял на п
ороге прихожей, той самой, с чучелами зверей. Как я ни старался взять себя
в руки, меня трясло. Осталось только войти, подняться по лестнице… Элен зн
ает, что я здесь, она не могла не слышать, как подъехала машина, как хлопали
дверцы. Странно, что она еще не позвала меня. Каждый вечер, когда я приходи
л домой, меня окликал ее хрустальный голосок…
Ц Ну, Бенжамен, что же вы медлите?
Высокая фигура Стейнера маячила у лестницы. Лицо его сияло улыбкой Ц ну
просто распорядитель церемонии счастливого воссоединения любящих сер
дец. За моей спиной, в саду, Франческа с Раймоном выгружали из машины чемод
аны. Сердце у меня бешено колотилось. Глядя в пол, я шагнул на первую, ступе
ньку, на вторую…
Ц Да, вот еще что, Бенжамен. Совсем забыл вам сказать… Элен вас больше не л
юбит.
Меня будто ударили под дых. Я вцепился в перила.
Он обронил это так небрежно, как бы между прочим.
Ц Она не может вам простить, что вы бросили ее одну.
Ц Я не верю, вы мне опять лжете.
Ц Если угодно, спросите у нее сами. Вперед, смелее, путь открыт.
У меня подкосились ноги. Это был конец, Стейнер подтвердил мои самые скве
рные предчувствия.
Ц Пойдемте-ка, я дам вам кое-что послушать.
Он увлек меня в гостиную, включил стоявший на столе магнитофон. Я услышал
срывающийся голос Элен:
«Нет, Франческа, не могу забыть… Он бросил меня, предал… Даже не пытался бо
роться, сдался сразу. Я-то, наивная, все надеялась, что он меня вызволит… ми
р перевернет ради меня. А он задрал лапки кверху, рабская душонка. Как же о
н меня разочаровал! Слизняк, бездушный трус. Я не смогу больше с ним жить…
А знаете, как он таскал у меня деньги, когда я же его и содержала? Думал, я ни
чего не замечаю! Как только вернусь в Париж, все выложу про его плагиат газ
етчикам и издателям, с доказательствами, слово в слово!»
Стейнер выключил магнитофон. Я сидел как громом пораженный. Он дал мне пр
ослушать запись еще раз. Каждое слово впечатывалось в мой мозг смертным
приговором.
Ц Ничего не понимаю. Она ведь уверяла, что простила меня.
Ц Когда вы получили последнюю кассету?
Ц Чуть больше трех недель назад, до ее побега.
Ц А это, Бенжамен, мы записали сегодня утром, перед тем как ехать в рестор
ан. За три недели многое изменилось.
Я не выдержал и разрыдался на груди у Стейнера. Нет, невозможно, это конец
всему, Элен предала меня… Тут подошли Франческа и Раймон. Их руки легли мн
е на плечи, и это тройное объятие взяло меня задушу сильней, чем все происш
едшее. Я всматривался в их лица, искал в них понимания, сочувствия. Франчес
ка погладила меня по щеке, ее ладонь была теплая, ласковая. На меня нашло к
акое-то отупение. Я уже ничего не соображал. Плакал и не мог остановиться.
А Стейнер-искуситель нашептывал мне на ухо:
Ц Она нужна мне, Бенжамен, нужна во что бы то ни стало. Мы любим ее, слышите,
мы готовы уничтожить ее, лишь бы она не досталась вам. Одно ваше слово Ц и
я изолирую ее навсегда. Просите взамен все, что пожелаете.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77