Разве не так?
Я был раздавлен: в считанные минуты она уничтожила труд, на который я затр
атил несколько лет. Разбились мечты о славе, и теперь я обречен на позор, п
оношение и посмешище. Не судьба мне подняться выше жалкой доли квартальн
ого писца. Я внимательнее всмотрелся в виновницу моего провала Ц мадему
азель Далиан небрежно позвякивала льдинками в стакане перье, закусив ко
нчик соломинки. Она была светлокожая, худенькая, каштановые волосы собра
ны на затылке в хвост. Сережки Ц две голубые хрусталинки Ц покачивалис
ь в ушах в такт ее словам. Злой рок настиг меня в облике жизнерадостной дев
ушки. Пусть моя визави смотрела с симпатией Ц но ведь она пришла не флирт
овать, а уличать, и я ждал приговора. Однако она произнесла самым что ни на
есть игривым тоном:
Ц Экий вы проказник, месье Толон!
Ее большие светлые глаза неотрывно смотрели на меня. Такой жестокости я
не ожидал. Лучше бы разом со всем покончила, чем так играть со мной.
Ц Имейте в виду, денег у меня нет. Шантажировать меня бесполезно.
Она нахмурила бровки.
Ц Фи, кто здесь говорит о таких гадких вещах, месье Толон? Мне от вас абсол
ютно ничего не нужно, я только хотела познакомиться с вами, побеседовать.
Может быть, мы будем даже, встречаться время от времени?
И тут, наверно, какой-то джинн-шутник обернулся порывом ветра, который см
ел с нашего столика все листки.
Ц Что будем делать? Вещественные доказательства улетают! Ц улыбнулас
ь моя собеседница.
Я поспешил вдогонку за бумажками и, ползая под ногами у посетителей, собр
ал их.
Ц В любом случае у меня есть копия.
И прежде чем я нашелся, что ответить, Элен Далиан простилась и ушла, предос
тавив мне расплатиться по счету. Я чуть не плакал. Следующие несколько дн
ей я ждал прихода полиции и был уверен, что на мою книгу наложат арест, а мо
е имя смешают с грязью. Ничего подобного не произошло. Но я напрочь отказа
лся от мысли начать новый роман: дохлый номер, раз Элен раскусила меня. Нед
елю спустя она позвонила и предложила вместе пообедать. Выбора у меня не
было, пришлось согласиться. Мы болтали по-приятельски, только она держал
ась очень непринужденно, а я скованно. Она была одета неброско, но со вкусо
м; я робел перед ней. Я ведь так и не обтесался в столице, остался провинциа
лом до мозга костей даже в своем стремлении порвать с провинцией. Я не при
вык к обществу и не знал, как себя вести, мне не хватало развязности тех сч
астливцев, что запросто умеют найти тему для разговора с кем угодно. Да и в
нешностью я не мог похвастать: мне самому становилось не по себе всякий р
аз, когда в зеркале отражалось лицо тридцатисемилетнего старичка. Я нерв
но ерзал на стуле, не в состоянии скрыть свою неловкость. Дружелюбие Элен
бесило меня: она тянула время, хотела посмаковать мои мучения, прежде чем
добить, то есть сдать властям.
Вскоре она пригласила меня к себе домой; у нее была роскошная трехкомнат
ная квартира в доме XVII века, недалеко от Сены, в квартале Бюси. Все в этом гне
здышке дышало достатком и утонченным вкусом. Я только рот разинул при ви
де высоких потолков, дивной красоты обоев и просторных, светлых комнат, к
оторые не угнетали, не в пример большинству буржуазных интерьеров. От ро
дителей, умерших несколько лет тому назад, Элен унаследовала кругленько
е состояние. Она была сиротой, и это как-то сближало меня с ней: ведь и я оси
ротел душой, порвав все ниточки, связывавшие меня с родными. Ей исполнило
сь 25 лет, она писала диплом по антропологии и понятия не имела, чем хочет за
ниматься дальше. Подлинной ее страстью были книги, я не ожидал увидеть ст
оль внушительную библиотеку у такой молодой хозяйки. В тот вечер я начал
наконец догадываться, что Элен, как это ни странно, вовсе не собиралась ни
наказывать меня, ни тем более вымогать деньги Ц их у нее было вдоволь. Тог
да зачем ей было меня преследовать? Тот первый вечер у нее был для меня сущ
ей пыткой; я не мог, как ни прикидывался равнодушным, не восхищаться дорог
ими коврами, резной мебелью, подписями мастеров на подлинных полотнах, д
линными гардинами, вздувавшимися, точно губы, перед окнами. Паркет лосни
лся и ласкал глаз, меня так и подмывало разуться, чтобы ощутить босыми ног
ами его бархатистость. Элен была подозрительно любезна: что, если она при
гласила меня не из дружеского расположения, а чтобы продемонстрировать
мне все эти блага, напомнить, что у меня их никогда не будет? Она так запрос
то шла на сближение Ц возможно, из любопытства, но с тем же успехом в ней м
огла говорить презрение, желание поиграть с обездоленным человеком, ока
завшимся у нее в руках.
На другой день она нагрянула ко мне без звонка; пришлось ее принять, хотя м
не нелегко было решиться показать ей мое жилище, каморку для прислуги на
последнем этаже типового дома османновских времен, между Бельвилем и Ме
нильмонтаном. На черной лестнице, по которой приходилось ко мне поднимат
ься, все стены были исписаны похабщиной. Из единственного окошка я видел
Монмартр, Сакре-Кер и весь раскинувшийся внизу Париж. Летом солнце нещад
но раскаляло комнату, и выгоревшая занавеска не спасала от его лучей. Зим
ой мой чердак скрипел и стонал от ветра, как корабль в бурю, из-под двери не
щадно сифонило по ногам. В коридорах круглый год стоял запах пригоревшег
о сала и уборной. Элен оглядела мою конуру с вымученной улыбкой, восклица
я на каждом шагу: «ах! ох! очень мило!», Ц что уязвило меня до глубины души. С
лишком жесток был контраст после вчерашнего визита. Принцесса из дворца
снизошла до посещения хижины, дабы убедиться, что на свете существует бе
дность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77