..вместе со становлением деятельности и в ней самой, как ее
субъект-объектная поляризация. В пределах этого раздвоения
и обнаруживается та отрицательность, негативность (в фи-
лософском смысле), которая дает начало субъекту: он пред-
стает в виде такой "самости", для которой все, что ни есть,
есть внешний предмет ее отношения" (Там же; 89). Следова-
тельно, остается выяснить природу деятельности, как она
"наступает", откуда "проистекает".
Здесь, пытаясь вероятно "об-наружить" свою лояль-
ность к материалистической философии, автор демонстрирует
определенную терпимость к мнениям, согласно которым воз-
никновение человеческой инфраструктуры отношений может
быть связано с появлением ограничений и запретов на прояв-
ление "зоологического эгоцентризма". Однако, в конечном
счете, он отбрасывает и их, как подпадающих под порочную
идею "предшествования".
К каким же окончательным выводам приводит
В.П.Иванова исследование проблемы "антропологической нап-
равленности эволюции природы" и "мировоззренческого ас-
пекта становления человека"?
Как оказывается, деятельность "равна природе" так
как она не существует отдельно от естественных, природных
движений и взаимодействий. Она "целиком состоит из них и
потенциально открыта для включения в свой состав любых
природных движений".
Более того, эта деятельность "рассеяна в природе, сли-
ваясь с ее бесконечностью". Здесь невольно напрашиваются
одухотворяющие природу строки из философской лирики
Ф.И.Тютчева [См. 271]:

В ней есть душа, в ней есть свобода,
В ней есть любовь, в ней есть язык.

Появление человека и человечества объясняется
В.П.Ивановым тем, что эта рассеянная в природе деятельность
"отслаивается" от собственно природы и образует новый
"субстрат", который, будучи всего лишь частью природы с
точки зрения материальной архитектоники, в своих функци-
ях, однако, интегрирует многообразие природных движений в
единство, в способ своего бытия. Отсюда возникает и пред-
ставление о сущности человека как "системе деятельного от-
ношения, эмпирически данными сторонами которого стали
человек и мир" [См. там же; 93).
Как можно судить из сказанного выше, возникновение
человека есть результат появления у определенного биологи-
ческого вида (преуспевшего по сравнению с другими видами в
освоении коллективной формы жизни и общения) уникаль-
ной "функции" к "отслаиванию" от "собственно природы" и
концентрации в себе "рассеянной" в ней деятельности. Одна-
ко, поскольку деятельность, как бы ее не упрощали и не об-
лекали в метафорические формы, не может мыслиться вне
представления о целостности, целесообразности, целенаправ-
ленности, целеполагании, а значит, вне представления о ее
субъекте, то следует заключить, что природе как таковой им-
манентна субьектность.
С точки зрения последовательного "диамата" и "ист-
мата", вывод, который логично вытекает из рассуждений
В.П.Иванова, вполне может быть оценен как идеалистический
по своему духу: деятельность, "растворенная" в природе, пред-
полагает существование "растворенного" в ней деятеля, субъ-
екта, а значит, некоторое целеполагающее, целенаправляющее
и самодействующее начало.
Именно так, видимо, полагал Н.О.Лосский, вводя по-
нятие "субстанциального деятеля", мысля его как "конкретно-
идеальное бытие", которое, по словам С.А.Левицкого, содер-
жит в себе достаточный намек на "активное, субъективное по-
нимание субстанции, которая сама творит свои проявления".
При этом "природа" является как бы защитной средой "дея-
теля" или, более точно, "проводником" его воздействий на
мир" (См. 132; 81).
Как можно видеть, рассуждения "диалектического ма-
териалиста" В.II.Иванова по поводу оппозиции "деятельность-
деятель" непротиворечиво сочетаются с рассуждениями "идеа-
листов" П.ОЛосского и С.ЛЛсвицкого, что позволяет кантов-
скую ашгитсэу выразить в антиномии природного и субъект-
ного в человеке: природа не является субъектом деятельности
("челопском-дсятелем")н, одновременно, является таковым:

человек как субъект противостоит природе и одновременно
является природным существом.
Разрешение этой антиномии представ-ияется возмож-
ным, если не только и не столько противопоставлять, но по-
пытаться объединить понятие "природа" с понятием "деятель",
полагая, что "природа" принадлежит к области "бытия", а
"деятель" - к области "сущего". То, что содержится в "деяте-
ле", есть сфера индивидуальных возможностей, которые "воп-
лощаются" в бытии. Потому гегелевская мысль о том, что
"субстанция есть субъект", приводит к пониманию субстанции
как онтологической возможности, как потенции бытия, а "суб-
станциального деятеля" как ее носителя и того, кто волен со-
вершенствовать свою природу, давать ей то или иное направ-
ление, но и нести ответственность за свое творение [См.
132; 81-84].
В.П.Иванов, как можно судить, рискнул преступить
грань, традиционно разделяющую философию на два проти-
воборствующих лагеря, и заострить тем самым до предела
антитезу "мира природы" и "мира свободы", небезоснователь-
но надеясь обнаружить в итоге такое ее решение, которое
позволяет адекватно и перспективно представить современное
философское понимание сущности человека.
Что же позволило ему удержаться "на лезвии бритвы",
"зависнуть" в "межмировоззренческом пространстве" и, тем
самьа,, обрести надежду "узреть будущее"?
Следует полагать, что подобная возможность "зависа-
ния в тождестве" могла появиться только в случае внутренней
свободы от догмы "невыделения" онтологического и гносеоло-
гического аспектов философствования, что еще раньше позво-
лил себе, например, С.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169