И эта свобода не только и не столько в знании
необходимого, должного, в познании своей зависимости от
мира, но в обнаружении своей способности к преодолению
этой зависимости, в возможности подчинять себе Э1у необхо-
димость.
"Человеческая свобода, - отмечает Г.С.Батищев, - не
сведенная к своему односторонне-негативному моменту и не
подмененная иллюзорным суррогатом, осуществима только
согласно необходимости. По в то же время свобода осущест-

вима только вопреки необходимости в ее непосредственно ес-
тественной, вещно-принудительной форме (в которой она не
оставляет в мире объектов места для чего бы то ни было, кро-
ме объектов), а тем более в ее отчужденной форме. Этим на-
мечается проблема творчества как процесса созидания при-
нципиально новых возможностей в мире культуры"[27; 77-78).
Цитируемый автор стремиться, используя прием ан-
тиномий, творчески развить основные положения советской
философии. Он критически относится к определению челове-
ка как "самопричиняющего", "полагающего" себя в качестве
причины или основания, как "изначально свободного центра
способности принимать решения, выдвигать цели и претво-
рять их в бытие". Это определение человека, по его мнению, -
служит почвой для "субъективистского активиша", т.е. для
идеи о такой чистой активности, которая сама по себе не-
предметна 1См. там же; 79].
Не менее критично Г.С.Батищев выступает и по отно-
шению к "объективистскому субстанциалилму", т.е. по отно-
шению к идее об обреченности человека быть даже в своей
активности лишь пассивным продуктом перед лицом абсо-
лютного могущества безлично-анонимных природных и соци-
альных сил и отношений. При этом истину он усматривает в
"постижении субстанциальности человека в деятельности"-.
"Субъект несводим лишь к субъекту сознания и поли, но есть
субъект деятельности, которая образует собой весь культур-
ный мир общественного человека, человеческую действитель-
ность. Деятельность и есть "способ бытия" всей этой действи-
тельности, а никоим образом не процесс, замкнутый в одних
лишь сознательно предусмотренных и воле адекватных ее
аспектах, в одних лишь формах "дурной" субъективности"
{Там же; 80-811.
В представленных положениях можно увидеть относи-
тельно новую для советской философии форму онтологиче-
ского высвобождения человека от только внутренней
(субъективной) или только внешней (объективной) субстан-
циализации его активности. Однако, "независимую свободу"
его философия представить себе принципиально не может.
Потому ti возникает в качестве "независимой переменной"
деятельность, в которой сливаются воедино необходимость и
возможность, свобода и необходимость, субъектное и субстан-
циальное. И таким образом, уже не бытие человека определя-
ет его сознание, но его деятельность.

12 -64329

85

По кто выступает в роли субъекта этой деятельности,
если вынести за скобки сознание и волю, как пытается пред-
ставить это себе Г.С.Батищев? Останется, по сути, то что
оставалось и раньше в советской философии, а именно: чело-
век "вообще" в своей сущностной характеристике историче-
ского деятеля.
Противопоставляя человека как субъекта сознания и
воли человеку как субъекту деятельности, Г.С.Батищев, по
сути, выстраивает традиционную для советской философии
иерархию соподчинения субъектов: психический субъект (об-
ладающий сознанием и волей конкретный эмпирический ин-
дивид) "низводится" до роли подчиненного субъекту социаль-
ному, чего не позволяет устранить даже антиномия, к которой
прибегает автор. "Культурно-исторические деятельные субъек-
ты - это только сами конкретные индивиды и никто кроме
них и вместо них, - утверждает он. - Но одновременно
культурно-исторический субъект отнюдь не может быть од-
ним индивидом, взятым в его непосредственном бытии, а рав-
ным образом не может быгь и множеством таких, взятых в их
конечном непосредственном бытии индивидов. Другими сло-
вами, культурно-исторический субъект не вне- и не надинди-
видуален, но и не индивидуален [Там же; 92). Но тогда ка-
ков он? Что он из себя представляет?
Он - "межиндивидуален", - полагает Г.С.Батищев.
"Субъект - это средоточие Межиндивидуальных (и именно по-
этому могущих быть подлинно личностными) "сущностных
сил" человека деятеля" [Там же; 93).
Как можно еще раз убедится, для последовательного
философа-марксиста принципиально невозможным представ-
ляется признать в конкретном человеке подлинного субъекта
его индивидуальной человеческой жизни. Чтобы быть челове-
ком, он должен свою индивидуальную человеческую сущность
сменить на "ансамбль общественных отношений", а индивиду-
альную субъектность "обменять" на "межиндиви-дуальную", то
есть подчинить себя "коллективу".
Какой же путь представляется перспективным для
бывшей советской философии, приближающий, а не отда-
ляющий се от общей тенденции развития мировой филосо-
фии, которую в данной работе предложено рассматривать как
"восхождение к субъекту".
Думается, что наиболее перспективным может ока-
заться переход от утверждения своего исключительного нрава
на истину, от проявления непримиримости по отношению к
"инакомыслящим" к толерантной философии, открытой кри-

тике извне и влиянию чуждых идей, готовой к принятию не
только своего нового и прогрессивного.
Похоже, что процесс этот уже пошел, свидетельством
чему является факт учащающегося обращения советской фи-
лософии последних лет к антиномии - средству размышле-
ния, позволяющему показать, как могут быть и как бывают
тождественными противоположности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169