Значительно
чаще по сравнению с периодом зрелости используются при-
емы опосредования, вынесенные во внешний план психи-
ческой активности, что обусловлено сужением объема психи-
ческой деятельности, осуществляемой во внутреннем интел-
лектуальном пространстве. Вместе с тем на этапе позднего
онтогенеза имеет место своеобразная дивергенция двух уров-
ней психической активности: натуральные когнитивные спо-
собности обнаруживают отчетливую тенденцию к снижению,
в то время как опосредование становится все более самостоя-
тельноп формой активности. Последняя может носить гипер-

2

компенсаторный характер и в этом смысле заменять собой
реализацию актуальных задач и целей [См. 122].
Рассуждая логически, следует полагать, что, по сути,
вся жизнь в старости превращается в борьбу за сохранение
статуса субъекта своей психической жизни, если не по содер-
жанию, то хотя бы по форме. Старики очень болезненно вос-
принимают утрату способности использовать свой жизненный
психологический опыт, но в еще большей степени - непри-
знание у них такового окружающими.
Трудно представить ситуацию, когда бы человек был
полностью удовлетворен результатами своей психической
жизни и собой как ее субъектом. Нередко недоделанное, не-
дожитое, неправедное мучит человека на старости лет, застав-
ляет еще и еще раз возвращаться в прошлое, компенсировать
то, что представляется возможным.
В книге Э.Кюблер-Росс "О смерти и умирании" опи-
сан уникальный феномен "терминальной болезни", которая, в
отличие от -предыдущих, очень влияет на характер людей,
качественно изменяет его и почти всегда в одном и том же
направлении. Человек становится добрее, приветливее. Он
сожалеет об утраченных возможностях добрых дел и о том
зле, которое он сделал другим людям. Красота природы вос-
принимается острее. Чувства приобретают глубину, а любовь
- чистоту и силу.
Эти наблюдения позволили прийти к выводу о смерти
как "последней стадии роста". Приближение смерти освобож-
дает наше истинное "Я" от условностей, от необходимости
жить чужими мыслями и действовать под давлением чужих
требований. Рост состоит в том, что отбрасываются "цепи"
принуждения, зависимость от ситуации и человек (может
впервые в жизни) становится самим собой. Следовательно,
если жизнь не состоялась, у человека остается последняя на-
дежда на "терминальную болезнь". В этом смысле совсем не
удивительно, а наоборот, убедительно воспринимается заявле-
ние Э.Кюблер-Росс о ее желании в конце жизни заболеть
такой неизлечимой болезнью, как, например, рак . Насколько
реализация подобной финальной "мечты-идеи" психологиче-
ски целесообразна и оправдана для каждого человека, сказать
трудно, однако намерение использовать даже "терминальную
болезнь" для дальнейшего "роста" является, заслуживающим
высокой оценки, проявлением подлинно человеческой субъ-
ектности. Это может быть последний поступок "покаяния",
"самореабилитации", "протеста" против предопределенности

303

небытия, последняя попытка утвердить ценность своей истин-
но человеческой жизни.
Однако инволюционный процесс неумолим. На опре-
деленной стадии старения начинает происходить разрушение
структуры субъекта сознательной, целенаправленной психи-
ческой деятельности. Все в большей степени эта "деятель-
ность" превращается в "активность" в узко-специфическом
понимании этого слова. И хотя логика процесса инволюции
субъектности очень индивидуальна, но реально предположить,
что обычно стареющий человек: (а) утрачивает себя как цель,
теряет способность сущностного самополагания; (б) "исчезает"
для себя как средство, теряет способность самопотенциирова-
ния; (в) оказывается неспособным самоопределяться, прини-
мать решения; (г) не может исполнять задуманное, самоактуа-
лизироваться; (д) лишается возможности адекватно себя оце-
нивать, осуществлять саморефлексию; (е) оказывается неспо-
собным к самоапперцепции, к тому, чтобы накапливать, удер-
живать в себе и использовать свой жизненный опыт; (ж)
утрачивает способность к существованию, способность и по-
требность "вни-мать" себе как живущему.
Если таким образом признать, что на этапе инволю-
ции деформации подвергаются прежде всего наиболее слож-
ные подструктуры субъектности, возникшие в онтогенезе пос-
ле и на основе других, то логично предположить, что в числе
первых начинает разрушаться субъектный механизм самопола-
гания. Связано это с новым характером переживаний, а имен-
но: переживанием бессмысленности, необратимости, ненуж-
ности, бесперспективности дальнейшего существования. "Ста-
риков", находим у Г.Гегеля, отличает бездеятельность притуп-
ляющей привычки, но и свобода от внешнего мира. "Старик"
- теряет интерес, отказывается от деятельности [См. 72; 79).
Действительно, в данном случае имеет место свобода
"от" мира, которая приходит на смену свободе "для". Старый
человек, который вел активную трудовую и общественную
жизнь, с завидным упорством и неподдельным интересом до
конца своих дней может увлекаться прессой, днями просижи-
вать перед телевизором, быть в курсе всех событий. Но инте-
рес этот не имеет субъектного вектора, он замкнут на себя,
самодостаточен, непродуктивен, компенсаторен, все менее
дифференцирован. Одинаково интересно все, что происходит
в мире.
Вместе с тем, на этой стадии старения, когда человек
уже нс полагает себя в качестве деятеля, не ставит перед со-

304

бой смысложизненных целей, он определенное время пытается
активно "продуцировать" средства, необходимые для достиже-
ния тех целей, которыми живут окружающие его люди и даже
общество.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169