Совершенная
личность - не трансцендентальный, но трансцендентный
субъект. Это в свою очередь означает, что в проявлениях дея-
тельности, общении, самосознании их эмпирические субъекты
выходят за пределы себя, - трансцендируют. В психологи-
ческом плане происходящее может быть описано как неадап-
тивность" [199; 21].
Почему, однако, изначально субъектная природа ин-
дивида представляется в виде отдельных, автономных, неинте-
грированных эмпирических субъектов? Вероятно, автору так
удобнее было складывать личность, которая, одновременно,
оставалась бы "идеальным субъектом". Но такое отождествле-
ние совершенно необязательно, а в некотором смысле и не-
возможно. Не меньшего внимания может заслуживать гипоте-
за о том, что индивид изначально является целостным субъек-
том своей психической жизни и развивается в этом качестве,
не исчезая в личности, а, наоборот, обретая ее свойства.
Представление об изначальной дезинтегрированности,
нецельности субъектной инстанции дополняется у В.А.Петро-
вского толкованием субъектности как перманентно возни-
кающей и исчезающей характеристике индивида. Автор, пы-
таясь объяснить сущность своего понимания "самодвижения"
деятельности и обосновать право на существование ориги-
нальной, на его взгляд, "феноменологии транссубъектности
индивида", приходит, в итоге, к "открытию" феномена "исчез-
новения субъекта" на промежутке, когда одна деятельность
закончилась, а другая еще не началась. При этом высказы-
вается мысль, что "... в таком движении прежний субъект дея-
тельности оттесняется новым, и само это обновление не пред-
полагает существования верховного субъекта - демиурга про-
исходящего" [198; 54].
Понятия "верховнып" и "демиург", действительно, мо-
гут нести в себе отрицательный смысл. Но это совсем не зна-

189

чит, что понятия "субъект" и "деятельность субъекта" можно
отождествлять. Ведь есть деятельность субъекта и есть бытие
субъекта, которое не сводится к этой конкретной деятель-
ности, так же как сущность не тождественна существованию.
В рассматриваемой конструкции субъект "намертво
привязан" к деятельности и является, скорее, не субъектом, а
объектом этой своей деятельности, поскольку именно ее раз-
ви-ие детерминирует динамику его исчезновений и возникно-
вений. Дело представляется так, что существуют отдельные
"деятельности", равно как и сменяющие друг друга субъекты
этих деятельностей. Вместе с тем, надо полагать, каждая по-
следующая деятельность имеет свой "зародыш" в предыдущей
и переход от одной деятельности к другой обязательно пред-
полагает их связь, преемственность, а не просто смену, и по-
тому не является внецелевым, а значит, бессубъектным про-
цессом. Да и переход от одной деятельности к другой сопро-
вождается не состоянием покоя, а, наоборот, психической на-
пряженностью, как это бывает при смене ведущей деятельно-
сти. Поэтому, на промежутках между деятельностями субъект-
ность не исчезает, а еще больше актуализуется, заостряется.
Кроме того, разрывая единого субъекта на части по
числу целей, которые преследует индивид и деятельностей,
которые он осуществляет, мы утрачиваем самое главное -
основание, которое интегрирует психику и личность, сознание
и деятельность, сознание и бессознательное в пространстве и
времени онтологически недискретного течения и развития
жизни, на что особо обращает внимание в своих работах
А.В.Брушлинский [47,50].
Онтологическую дефиницию субъектности легко осу-
ществить на индивидном уровне, - утверждает А.Ш.Тхостов,
- если поставить вопрос об авторстве того или иного собы-
тия. "Субъект-объектное членение реальности - одна из са-
мых фундаментальных оппозиций, укоренившихся в мышле-
нии человека нового времени, - образует наиболее ясную и
на первый взгляд простую интуицию. Я достаточно легко и
просто могу сказать, относится ли тот или иной феномен к
иному или не-иному, т.е., другими словами, это Я или не-Я.
Каждое совершающееся со мной событие я могу непроблема-
тично квалифицировать как случившееся со мной или сде-
ланной мной, В первом случае я сталкиваюсь с независимыми
от меня силами объективного мира, во втором - выступаю
автором своего поступка. Граница, проходящая между этими
событиями, и есть граница, отделяющая объект от субъекта"

[269; 3]. Если известна граница субъектности, то резонно
поставить вопрос о ее надежности, нерушимости, с одной
стороны, и подвижности, - с другой. "Сознание, - полагает
А.Ш.Тхостов, - проявляет себя лишь в столкновении с иным,
получая от него "возражение" в попытке его "поглотить"
("иное" не может быть предсказано, и именно граница этой
независимости есть граница субъект-объектного членения)...
Плотность внешнего мира определяется степенью его "пред-
сказуемости", предающей его элементам оттенок "моего", т. е.
понятного и знакомого, или, напротив, "чужого", т. е. неясно-
го, "непрозрачного". Становясь "своим", внешний мир начина-
ет терять свою плотность, растворяясь в субъекте, продви-
гающем свою границу вовне" [Там же; 4].
По мнению автора, наиболее четким критерием осво-
енности мира служит само исчезновение феномена, которым
человек начинает пользоваться, не испытывая никаких за-
труднений, и само существование которого становиться для
человека неявным. Однако, вероятно, субъектная позиция
индивида не сводится к достижению "прозрачности" мира. В
качестве подлинного субъекта он обнаруживает себя не тогда,
когда встречает и преодолевает сопротивление реальности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169