И тут «он начал
говорить. И говорил, и говорил без конца. Через какое-то время он отодвину
л стул и встал, продолжая говорить или, лучше сказать, кричать, причём таки
м пронзительным голосом, какого я никогда больше не слышал ни у одного др
угого человека. В соседней комнате проснулся ребёнок и начал кричать. По
сле того, как он более получаса произносил эту весьма забавную, но очень о
дностороннюю речь о евреях, он вдруг остановился на полуслове, подошёл к
хозяйке, извинился и, поцеловав ей руку, распрощался»
Heiden K. Hitler, a Biography. Цит. по: Bullock A. Op. cit. S. 78 f.
.
Страх оказаться униженным в обществе, явно преследовавший его, отражал н
епоправимо утраченную связь бывшего обитателя ночлежки с буржуазным о
бществом. И в его одежде долго и неизбывно ощущался запах мужского общеж
ития. Когда Пффефер фон Заломон, ставший потом главарём его штурмовых от
рядов, встретился с ним впервые, на Гитлере была старая визитка, жёлтые ко
жаные башмаки и рюкзак за спиной; руководитель добровольческого отряда
так растерялся, что даже отказался познакомиться с ним. Ханфштенгль вспо
минал, что Гитлер носил к своему синему костюму фиолетовую рубашку, кори
чневую жилетку и ярко-красный галстук, а оттопыривавшийся задний карман
выдавал присутствие в нём автоматического оружия
Hanfstaengl E. Zwischen Weissem und BraunemHaus, S. 128; а также
: Luedecke K. G. W. I Knew Hitler, p. 98.
. Только со временем Гитлер научился определять свой стиль, соотве
тствовавший его представлению о великом народном трибуне, Ч вплоть до
его авантюрного кителя. И эта картина тоже выдаёт его глубокую неуверенн
ость, объединяя в себе откровенно бросающиеся в глаза элементы и цитаты
из того давнего видения на тему «Риенци», из Аль-Капоне и генерала Люденд
орфа. Но уже в описаниях того времени всплывают сомнения Ч а не стремилс
я ли он использовать эту свою неуверенность и не превращал ли свои неукл
южие повадки в средство, чтобы подать себя; во всяком случае, было такое вп
ечатление, что он меньше руководствовался желанием показаться приятны
м, нежели стремлением заставить запомнить себя.
Историк Карл Александр фон Мюллер встречался с ним в это время становлен
ия его самосознания политика у Эрны Ханфштенгль, «за чашкой кофе, в связи
с пожеланием аббата Альбана Шахляйтера познакомиться с ним; моя жена и я
были тут декорацией. Мы все сидели уже вчетвером за стоявшим у окна полир
ованным столом красного дерева, когда зазвонил дверной колокольчик; чер
ез открытую дверь было видно, как в узком коридоре он вежливо, чуть ли не п
одобострастно, поздоровался с хозяйкой, как он повесил свой хлыст, велюр
овую шляпу и макинтош и в заключение снял с себя ремень с револьвером и то
же пристроил на вешалку. Выглядело это курьёзно и напоминало Карла Мая. В
се мы тогда ещё не знали, насколько каждая из этих мелочей в одежде и повед
ении уже тогда была рассчитана на эффект, точно так же как и его вызывающе
коротко подстриженные усики, более узкие, чем нос с некрасивыми широкими
ноздрями… В его взоре читалось уже сознание успеха у публики, нов нем все
ещё оставалось что-то неуклюжее, и было неприятное ощущение, что он это чу
вствует и обижается на того, кто это замечает. И лицо его было по-прежнему
худым и бледным, почти страдальческим. Только водянисто-синие глаза нав
ыкате смотрели иной раз с неумолимой твёрдостью, а над переносицей между
глубокими глазницами скапливалась, почти выпячиваясь наподобие желва
ка, фанатичная воля. И в этот раз сам он говорил очень мало, а большую часть
времени с подчёркнутым вниманием слушал»
Mueller K. A. v. Im Wandel einer Welt. Erinnerungen. Bd. 3. S. 129.
.
Вместе с интересом, который он стал вызывать, появились женщины, окружав
шие его вниманием, Ч главным образом немолодые дамы, которые угадывали
за судорогами и комплексами начинающего популярного трибуна определён
ные щекотливые обстоятельства и инстинктивно делали вывод о наличии на
пряжённости, чтобы её снимать умелой рукой. Сам Гитлер будет потом ирони
зировать по поводу тех женщин, что столь докучали ему своими материнским
и заботами. Была, например, одна, «чей голос садился от волнения, когда я об
ращался к какой-нибудь другой женщине всего лишь с парой слов»
Tischgespraeche, S. 193; г-жу Хофман,
однако, Гитлер решительно исключает из числа тех, кто докучал ему своей р
евностью.
. Своего рода домашний очаг обрёл он у вдовы одного штудиендиректо
ра, «мамочки Гитлера» Каролы Хофман, в мюнхенском пригороде Золлн. Двери
своего дома открыла перед ним и происходившая из старой европейской ари
стократии супруга издателя Брукмана, выпустившего труды Хьюстона Стюа
рта Чемберлена, равно как и жена владельца фабрики пианино Бехштайна, ко
торая говорила: «Я хотела бы, чтобы это был мой сын», и позднее, дабы получи
ть возможность посещать его в тюрьме, выдавала себя за его приёмную мать
См.: Heiden К
. Hitler. Bd. 1. S. 130 ff.
. Все они, их дома, их компании расширяли пространство вокруг него и
делали ему имя.
В партии же он, напротив, продолжает находиться в окружении недалёких пр
едставителей среднего сословия и громил-полууголовников, отвечающих е
го глубоко укоренившейся потребности в агрессии и физическом насилии. С
реди немногих друзей, с кем он на ты, Эмиль Морис Ч типичный любитель пота
совок в пивных залах, толстобрюхий Кристиан Вебер Ч бывший барышник, ра
ботавший теперь вышибалой в третьеразрядной пивной и ходивший, как и Гит
лер, с хлыстом. Кроме того, в этот узкий круг, являвшийся одновременно и ег
о лейб-гвардией, входят ученик мясника Ульрих Граф и Макс Аман Ч бывший ф
ельдфебель Гитлера, тупой и послушный его сторонник, который станет вско
ре делопроизводителем партии и директором её издательства.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138