Даже те эксцентричные черты, которые его отличали, носят на удивление бе
зличностный характер и высвечивают не столько его личность, сколько при
нципы, коим он следовал. Примечательно, что случавшиеся у него порою слов
оизвержения, с помощью которых он освобождался от своих раздумий, касали
сь не тягот солдатской жизни, которых была тьма, а выражали его страх за по
беду, подозрения в предательстве и в наличии невидимых врагов. Нет ни одн
ого эпизода, который придавал бы ему индивидуальный облик, ни одного при
знака какой-либо самобытности, а единственная история, которая дошла из
того времени и вошла потом во все хрестоматии, действительно, является н
е чем иным, как хрестоматийным рассказом о том, как однажды Гитлер, будучи
послан с донесением, наткнулся у Мондидье на отряд из пятидесяти француз
ов и как он благодаря своей находчивости, мужеству и хитрости сумел их об
езоружить, взять в плен и привести к своему командиру
Эту легенду пересказывае
т, например, Ф. Булер: Bouhler Ph. Kampf um Deutschland, S. 30 f. По вопросу в целом см. также
: Bullock A. Op. cit. S. 49 f.; Maser W. Fruehgeschichte, S. 124 f.; Wiedemann F. Op. cit. S. 21 ff.; Brandmayer B. Meldegaenger Hitler. Muenchen, Ч 1933; Mend H. Adolf Hitler im Felde; Meyer A. Mit Adolf Hitler im Bayerischen Reserve-Infanterie-
Regiment 10 List. Neustadt-Aich, 1934.
.
Его образцовое усердие казалось прямо-таки перерисованным с картинки п
атриотического календаря, а по сути дела было просто иной формой ухода о
т окружающего мира, бегством в мир стереотипов. Во время одной разведыва
тельной операции он вырывает своего командира из-под огня неожиданно за
говорившего пулемёта противника, «заслонив его собой», и умоляет «не дат
ь полку за такой короткий срок во второй раз потерять своего командира»
См.: Deuerlein E. Aufstieg, S. 77.
Там же на стр. 79 приведён полный список военных наград и орденов Гитлера.
. Конечно же, он был Ч вопреки всем имевшим потом место, но диктовав
шимся политическими соображениями сомнениям Ч храбрым солдатом. Уже в
декабре 1914 года его наградили «железным крестом» 2-й степени, и «это был са
мый счастливый день моей жизни, Ч пишет он портному Поппу, Ч правда, мои
товарищи, которые тоже его заслужили, почти все погибли». В мае 1918 года его
награждают полковой грамотой за храбрость перед лицом врага, а 4 августа
того же года Ч редким для рядового «железным крестом» 1-й степени.
Правда, конкретный повод для этой награды так и остался невыясненным до
сегодняшнего дня, сам же Гитлер об этом никогда не говорил Ч предположи
тельно, чтобы не афишировать тот факт, что наградили его по представлени
ю полкового адъютанта еврея Хуго Гутмана. И в истории полка нет об этом ни
слова, а имеющиеся свидетельства сильно рознятся друг с другом. В них либ
о утверждается Ч явно имея в виду упоминавшуюся историю, Ч будто Гитле
ром был взят в плен английский патруль из пятнадцати человек, либо расск
азывается о полном драматизма задержании им десяти, двенадцати или даже
двадцати французов, причём Гитлеру приписывается даже свободное владе
ние французским языком, хотя в действительности тот знал по-французски
лишь одно-два выражения, да и те нетвёрдо. А в ещё одном свидетельстве утв
ерждается, будто он под сильным огнём сумел пробраться на батарею и тем с
амым предотвратил грозящий обстрел собственных позиций. Вероятнее же в
сего, награду он получил не за какой-то отдельный подвиг, а за свою доброс
овестную, хотя и незаметную службу в течение всех этих лет. Но что бы ни бы
ло поводом, в плане будущего фронт оказал Гитлеру неоценимую услугу. Он д
ал ему, австрийцу, в определённом смысле более высокое право считать сво
ей родиной Германию и тем самым вообще создал необходимые предпосылки д
ля успешного начала его карьеры Ч благодаря фронту было обретено и леги
тимировано право Гитлера на решающий политический голос, равно как и пра
во на политических приверженцев.
А вот в самой армейской среде, среди солдат-камерадов, его экзальтирован
ное чувство ответственности, его ефрейторское беспокойство за весь ход
военных событий часто вызывали критическую реакцию: «Мы все его ругали,»
Ч вспоминал потом один из его однополчан, а другие говорили: «Ну, чокнуты
й хочет ещё нашивку заработать». На его худом, желтоватом лице постоянно
лежал отпечаток подавленности. И хотя нельзя сказать, что его совсем уж н
е любили, Ч нет, скорее чувствовали, что он, как и раньше, держал всех на ра
сстоянии, благодаря чему и ощущал, что он не такой, как его камерады. В отли
чие от них у него не было семьи, он не получал и почти не писал писем, не разд
елял он и банальных солдатских привычек, их забот, не терпел их историй о б
абах и их гогота: «Ничто я так ненавидел, как эту грязь», Ч скажет он потом
, вспоминая об этом времени, и будет уверять, что вместо всего этого он мно
го размышлял над проблемами жизни, читал Гомера, Евангелие и Шопенгауэра
, так что война заменила ему тридцать лет учёбы в университете
Frank H. Op. cit. S. 40.
. Будучи упрямее, чем все они, он полагал, что только он один и знает по
длинную суть, и черпал в своём одиночестве, в своей сиротливой уединённо
сти сознание особой избранности. Сохранившиеся фотографии того времен
и дают определённое представление об этой специфической отчуждённости
по отношению к другим солдатам, о несовпадении его и их побуждений и прак
тического опыта: Гитлер, бледный и замкнутый, сидит вместе с ними, но так д
алёк от них.
Эта совокупная неспособность к человеческим отношениям и была, надо дум
ать, главной причиной того, что за все четыре года на фронте Гитлер дослуж
ился только до ефрейтора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138